Люди легенд
Шрифт:
До линии железной дороги группа добралась благополучно. Оставив людей в лесу, Егоров лично осмотрел местность, засек интервалы между обходами вражеских патрулей и вернулся назад. Затем он еще раз проинструктировал подрывников и охрану, указал места установки мин, помолчал с минуту и шепотом скомандовал:
— Пора, ребята!
Неслышно ступая, люди разошлись по местам, растаяли в темноте. С Егоровым остались лишь двое. Где-то на болоте сухо и монотонно кричала ночная птица. Где-то треснула ветка. Этот треск показался выстрелом, мелькнула мысль: а что, если партизан заметят охранники, засевшие недалеко от
От волнения Егоров кусал губы. «Все ли мы предусмотрели во время подготовки? Все ли учли?» — мучительно думал старший лейтенант. Ему припомнился разговор с генерал–майором Федоровым. «Делом нужно доказать преимущества новой мины и новой тактики. Народ привык рвать «на шнур» и «на шомпол». А новая мина — высший класс!»
Егоров прислушивался к каждому шороху. Он в темноте не видел подрывников, но знал, чем они заняты в эти минуты. Они рыли ямки меж рельсами и на разостланные плащ–палатки аккуратно складывали землю–балласт…
Алексей Семенович вытер рукой пот с лица…
На востоке начала заниматься заря. Грозно вписываются в подсвеченный край неба земляная стена вокруг сторожевой будки и сама будка с насупленным козырьком. Егоров знал: вокруг будки доты, готовые вот–вот разразиться уничтожающим огнем. Он посмотрел на восток. Уже время.
И вот появилась одна темная фигура, за ней другая, третья. Это возвращались подрывники. Первым вернулся Клоков, за ним — Кузнецов, Ярыгин, Мерзов, Дербо, Гезуто… Один за другим шепотом они докладывали Егорову:
— Мина установлена.
Егоров подсчитал вернувшихся. Не хватало еще троих. Вдруг грянул выстрел. Еще один. Гаскатилась автоматная очередь. Патрули!
Три минера, не успевшие замаскировать свои мины, бледные и растерянные бежали к старшему лейтенанту.
— Надо во что бы то ни стало снять их! — приказал Егоров. — Это же ТОС (техника особой секретности)!
Минеры бросились выполнять приказание.
— Пустые ямки не засыпать! — крикнул Егоров вдогонку.
Гремел бой. Рвались мины. Из дотов трещали пулеметные и автоматные очереди. Полумрак пронизывали огненные змейки трассирующих пуль.
Все ждали команды отходить… Оставаться у дороги было опасно.
Но Егоров не подавал команды, ждал возвращения минеров, и лишь когда они возвратились, приказал отходить в лес…
За эту ночь Егоров похудел, почернел и выглядел старше на десяток лет.
Первые, кого он увидел, возвратившись в лагерь, были Павлов и Микола Слупачек. Они спали. «Значит, все в порядке, раз спят!» — подумал Егоров. Но все-таки он разбудил Павлова.
— Взорвали?
— Взорвали, товарищ старший лейтенант! — воскликнул Павлов. — Да как еще взорвали!
— Ну вот, товарищи! Будем считать, что наша работа на Ковельском узле началась!
Оставленные незасыпанными ямки ввели в заблуждение охранников дороги. Они подумали, что партизаны сняли и унесли мины. А на другой день на этом месте взорвался эшелон. Через день — еще один… А за пять дней на небольшом участке в районе станции Маневичи взорвалось 23 эшелона! Это был
А партизанские диверсанты с той поры стали называть мины «МЗД-5» ласково — «эмзедушки».
Алексей Семенович Егоров после каждого выхода диверсионных групп на задание проводил рабочие совещания. Минеры обменивались опытом, обсуждали удачный и неудачный выход, рассказывали о новых хитростях врага. Весь этот ценнейший опыт обобщался и становился достоянием всех отрядов соединения и даже передавался по рации в другие соединения и партизанские отряды.
Вот как оценивает работу минеров соединения Федорова полковник Старинов в своей радиограмме из Украинского штаба партизанского движения:
«Начальнику спецслужбы партизанского соединения Федорова–Дружинина старшему лейтенанту тов. Егорову. № 0265/х.
Июльские и августовские успехи вашего соединения открыли новую веху в деле воздействия на железнодорожные коммуникации врага.
Впервые за все время мировой истории партизанами были нанесены такие мощные удары по сильно охраняемым и исключительно важным коммуникациям врага. Достаточно привести хотя бы такие факты, что одним вашим соединением в августе пущено под откос поездов больше, чем партизанскими отрядами Украины в течение мая и июня.
В разгроме врага и изгнании его с Левобережья Украины, безусловно, одним из крупных факторов является почти фактическое закрытие таких важнейших магистралей, как Брест — Ровно, Ровно — Пинск и Ковель — Сарны.
Уже теперь из показаний пленных ясно, что для переброски войск из Гамбурга в Харьков приходилось пользоваться румынской дорогой, т. е. удлинить путь еще на тысячу километров.
При создавшемся положении на железнодорожных участках вашего района установка «МЗД» со сроками замедленного действия от 10 до 40 суток будет играть решающую роль, при этом необходимо изобрести новые тактические и стратегические приемы и способы установки. Широко применять мины против патрулей, используя для этого «АС» и «ПМС».
Желаю дальнейших успехов. До скорой встречи!
Стариков
28 сентября 1943 года».
Удары подрывников соединения Федорова и других соединений и партизанских отрядов по коммуникациям врага летом 1943 года приблизили час победы наших войск под Орлом, Белгородом, Харьковом, день освобождения Левобережной Украины и выход советских войск на плацдармы правого берега Днепра.
Весной 1944 года, после встречи партизан соединения дважды Героя Советского Союза Федорова с частями Красной Армии, Егоров приехал в Киев, где тогда находился Украинский штаб партизанского движения. Здесь, беседуя с ним, начальник штаба генерал Строкач спросил:
— Какие у вас планы на будущее?
— Планы? Какие же у меня могут быть планы, если война продолжается! — ответил Егоров.
— Снова в партизаны?
— Пошел бы, но скоро вся советская земля будет освобождена, — заметил, улыбнувшись, Алексей Семенович. — Разве что за границу… Готов и туда!..
— Это верно. Фашистов надо уничтожать и за рубежами нашей страны, — задумчиво проговорил Строкач. — По секрету скажу вам, Алексей Семенович, ЦК Компартии Чехословакии просит нас помочь. Мы подбираем организаторские группы парашютистов–партизан.