Люди на перепутье
Шрифт:
Ей хорошо смеяться, она не знает, к чему может привести упрямство, с которым она выбрала именно этот поезд! Карел сидел, проклиная Хойзлеров, которые тактично уехали, чтобы не мешать влюбленным; кстати, Карел сам намекнул адвокату, что они остаются до утра. Стиснув зубы, он мысленно проклинал отца за то, что тот не дал ему машины. С каким мрачным удовлетворением отказал ему старик! Явно из-за Елены Гамзовой. Пусть, мол, большевики ездят с народом. Чертово казмаровское скряжничество! Скуповатый отец держит Карела в полной зависимости, как мальчишку. Если бы сегодня в Улах нашлось такси, у Карела не хватило бы денег заплатить за поездку
Рок не помиловал Карела. Так всегда бывает: едва, преодолев свои опасения, он разговорился с Еленой, как Ружена остановилась в дверях купе.
— Какая милая случайность! — сладко пропела она (Карел готов был убить ее). — Здравствуй, Карел! Так ты не поехал в Берлин, как уверял меня в четверг?
Она сияла от злости и третировала Елену, против которой и была направлена вся эта игра.
Елена увидела, как на одно мгновение изменилось лицо Карела. Бывает так: вы приглашены в гости и входите в дом. И вдруг какой-нибудь растяпа или непоседливый ребенок откроет перед вами не ту дверь. Вместо цветов на столе, комфорта и уюта вы видите беспорядок затхлой спальни. Скорее захлопнуть проклятую дверь! Так было и с лицом Карела: один миг, секунда жалкой растерянности, и серьезное лицо красавца снова непроницаемо замкнулось. Но Елена уже поняла все.
— Освободи Ружене место, — сказала она почти повелительно, словно они оба подчинялись ей — и Ружена и Карел. Карела не пришлось упрашивать, он поспешил к выходу из купе. Но Ружена преградила ему путь. Она посмотрела на него красивыми, пустыми, испуганными глазами, ресницы у нее задрожали, она взяла его за руку и сказала громко, при всех, ей уже было все равно:
— Ты не хочешь узнавать меня, Карел?
Пассажиры, особенно женщины, пробудились от сонной апатии и уставились на нее.
— Пойдем отсюда, эта дама нездорова, — сухо произнес Карел, обращаясь к Елене.
— Это неправда. Она просто расстроена! — вырвалось у Елены тоном школьницы, которая защищает подружку перед учителем. Ее слова прозвучали по-детски. Она сказала прямо, так, как были приучены дети Гамзы. Но она совершила ошибку. Елена тотчас поняла это, но было уже поздно.
— Ах, вот как! — воскликнула Ружена, подходя к ней. — Ишь покровительница нашлась! Ты будешь передо мной задаваться, ты! Ты, такая… — закричала она пронзительно и смерила Елену взглядом с ног до головы. — На твоем месте я бы провалилась сквозь землю!
Елена с опасливым любопытством смотрела на стоявшую перед ней рослую Ружену. Она как-то не могла осознать того, что Ружена обращается к ней, и ей только хотелось, чтобы все это поскорее кончилось.
— Знаем вас! — продолжала Ружена, все повышая голос и словно призывая в свидетели всех с любопытством слушавших пассажиров. — Знаем вас, маменькиных дочек, лыжниц, барышень из хороших домов! За каждым углом валяетесь с мужиками и все остаетесь благородными, делаетесь все добродетельнее!.. Только посмей пожалеть меня, ты, благодетельница бродячих собак! Хотела бы я посмотреть!..
В дверях показался кондуктор, которого, вероятно, послал исчезнувший Карел или просто привлек шум.
— Позвольте-ка,
— Вы дрянь, вы подлый, надутый сброд, вы большевистские господа, буржуи! С утра до вечера валяетесь в навозе да еще прикидываетесь порядочными, а сами скоты, и больше ничего!
— Пройдите за мной, мадам, — сказал кондуктор и взял Ружену за плечо. Она повернулась и, насмешливо взглянув в лицо кондуктору, вдруг звонко, весело и торжествующе крикнула на все отделение:
— А теперь мне больше ничего не надо!
И ловким кошачьим движением она, согнувшись, проскочила под рукой у кондуктора. Пассажиры засмеялись; это было бы в самом деле смешно, если бы не было страшно. Елена вскочила.
Ружена бежала по коридорчику, пробираясь среди уступавших ей дорогу пассажиров. Елена догоняла ее, Ружена кинулась к входной двери.
— Посмей только тронуть меня! — кричала она, хотя Елена уже держала ее сзади за руки крепкой мальчишеской хваткой (сколько раз она, бывало, так одолевала Станю!). Кондуктор тем временем повернул в двери свой трехгранный ключ.
— Не трогай меня, или я тебя убью!
— Ну, ладно, ладно, только погоди до остановки, — говорила Елена, слегка стуча зубами. — Она уже утихомирилась, кондуктор. Это так только…
— Пусти, или я тебя стукну! Я здесь не останусь, я с собой что-нибудь сделаю…
— Хочешь его прославить? — шептала ей Елепа. — Он того не стоит.
Ружена не слушала ее.
— Кондуктор, откройте! Откройте сейчас же! — Свободной рукой она колотила в дверь. — Хороша республика, человек не может даже…
— Беги себе, — спокойно сказал кондуктор и отпер дверь. Поезд как раз остановился на станции. — Беги, да прямиком в Катержинки [46] ! Кому охота возиться с тобой, полоумная!
Ружена секунду заколебалась, увидев, что льет дождь, но придержала шляпку и соскочила на платформу. Елена за ней. Дверь захлопнулась, поезд с Выкоукалом-младшим, который так и не показался больше, тронулся и ушел. Девушки остались на холоде, бог весть в какой дыре. На этой же остановке вышел ехавший в поезде коробейник. Подойдя к девушкам, он предложил им свой товар. Они не видели и не слышали его. Старик перебросил корзину через плечо, покрыл товар мешковиной и пошел в непогоду.
46
Катержинки. — Имеется в виду крупнейшая психиатрическая лечебница в Праге.
Ружена стояла, словно остолбенев. «Ну ладно, а как мы теперь попадем в Прагу?» — подумала Елена. В сумочке у нее, по гамзовскому обычаю, было лишь немного мелочи. На счастье, железнодорожные билеты у них сохранились. Позднее Елена сама не могла понять, как ей удалось заставить Ружену двигаться и довести ее до железнодорожника, который совмещал здесь все должности — от фонарщика до начальника станции; он отметил на их билетах перерыв в поездке. От него они узнали, что до следующего поезда еще пропасть времени и что от Драхова придется ехать не скорым, а почтово-пассажирским. Ружена молчала с видом жертвы: терзайте меня, мол, как хотите. Когда прокомпостированный билет уже лежал у нее в сумочке, она горько заметила: