Люди огня
Шрифт:
— Это, друг мой, длинный-длинный путь. Вдобавок я не знаю тех, кто живет по берегам Воды-Отца. Конечно, кое-что я про них слышал, потому что Племя Огненного Бизона ведет с ними торговлю — шкуры и сушеное мясо в обмен на рыбу, черепах и циновки из травы, — но язык их мне не известен, и я не знаю, уважают ли они посох торговца. Нет, я думаю, что пойду на запад, к Серебряной Реке.
— Ну а с нами-то ты по-прежнему торговать будешь? — не удержавшись, спросила Зеленый Рог.
Она раскачивалась из стороны в сторону, толкая соседей: ее старые ноги не выдержали долгого стояния и уснули. Но она
Гость засмеялся, высвобождаясь из своих теплых одеяний — ему уже было жарко у костра.
— С Красной Рукой я буду торговать по-прежнему. Правда, это мне не по пути будет — ну да ничего, сделаю крюк. Я могу сказать, что мне нужны ложки из рогов горных овец, лепешки из печеных кореньев, паста из сосновых семян да много чего еще… Посмотрим, чем этот поход закончится.
— А как ты пойдешь? — спросил He-Потеет, потирая свой нос с горбиной.
Три Погремушки сложил свою шубу и уселся на нее, вытянув ноги к огню. Вскоре от бобровой опушки мокасин пошел пар. Толстая бизонья кожа, из которой были сделаны подошвы, была насквозь промокшей.
— Я, скорее всего, пойду вдоль гор на юг — до равнины. Потом поверну на запад, доберусь до истоков Сердитой Реки Белой Воды, а потом опять на запад. Не знаю, куда там идут тропы. Зеленый Молот — сын родного брата двоюродного брата моей сестры — хаживал туда, но он не вернется раньше осени. Может, мне стоило бы его дождаться, а потом пойти с ним вместе… но я хочу идти сейчас.
Кровавый Медведь откашлялся и спросил:
— А вот этот Тяжкий Бобр… Ты ведь его видел. Что ты о нем думаешь?
Три Погремушки нахмурился и пристально смотрел в огонь, подбирая слова:
— Я думаю, что он… как бы это сказать… какой-то Дух коснулся его. Он не такой, как все люди. Не знаю, что за Силой он обладает. Ведет он себя совсем не так, как те Зрящие Видения, кого я знавал… Он вовсе не похож на Белую Телку, которая живет вместе с Силой и знает все о том, как обратить ее в добро или во зло. Он… не подумайте, будто я сошел с ума… я думаю, он просто выдумал свою Силу. — Три Погремушки поднял глаза, наблюдая, какое впечатление его слова произвели на слушателей. — Знаете, это похоже на то, как если долго повторять одну и ту же ложь, в конце концов начинаешь верить в нее — хоть и знаешь, что это неправда.
Всех присутствовавших охватило чувство неловкости, и люди смущенно заерзали на своих местах. Раз мышления торговца о Тяжком Бобре затронули очень больную тему. Ведь это Тяжкий Бобр швырнул Волчью Котомку в темноту. А что, если…
— Если бы это было так, кто-нибудь наверняка разгадал бы обман, — усмехнулась Зеленый Рог. — Кто-нибудь непременно восстал бы против него и при помощи настоящей Силы лишил бы его власти, если бы его Сила была выдуманной.
Торговец поднял вверх ладони:
— Я не знаю, бабушка. Я так думал года два после того, как он начал Проклинать тех, кто шел против него. Я надеялся, что кто-нибудь его обличит, выведет его на чистую воду. Но никто его не обличил, а все, кого он Проклял, умерли… Может, у него и в самом деле есть Сила —
— Но ведь Вышний Мудрец поразил бы его, если бы он был лжецом! — горячо воскликнул Бритый Баран. — Сила не терпит, чтобы с ней шутили, — как ни один охотник не перенесет спокойно, если ему скажут, что он вместо добычи принес домой замороженное мясо!
— Может, и так, — согласился Три Погремушки. — Я не хвалюсь, что много знаю о Силе, но вот что я знаю точно: ни один человек, о котором мне доводилось слышать, никогда еще не располагал на равнинах такой властью, как Тяжкий Бобр. Его воины свободно передвигаются от Песчаной Реки до Великой Реки. Когда охота не удается, они попросту грабят племена, у которых есть то, что им нужно.
— Ну, нас-то они не очень торопятся грабить, — вставил He-Потеет, рассматривая наконечник дротика, который он достал из своей сумки. — Однажды они нас захватили врасплох, и мы урок усвоили. Теперь такое уже не повторится. Мы знаем тропы, а они нет.
— Может быть, пока так оно и есть, — допустил Три Погремушки, — но я бы не слишком надеялся, что так будет продолжаться долго.
— Почему же это? — спросил Один Бросок, склонив голову набок и внимательно слушая.
Верхние мокасины уже подсохли, кожа начала подгорать. Разувшись, Три Погремушки заговорил тихо и рассудительно; все слушали, затаив дыхание.
— Я думаю, что Тяжкий Бобр хочет обеспечить себе надежный тыл. Он ведет себя, как лось во время гона. Пока что ему удалось разогнать пятилетних соперников. Но тут он услышал, как в соседней долине ревет шестилетний, и это не дает ему покоя. Многие годы ходила шутка, что с Красной Рукой могут осмелиться воевать лишь сумасшедшие юнцы да придурки, наевшиеся мухоморов.
— Так оно и есть, — сердито подтвердил Бритый Баран, сжав кулаки.
— Но теперь все изменилось. Тяжкий Бобр напал врасплох на селение Красной Руки. — Три Погремушки обвел слушателей глазами. — Племя Белого Журавля по двум причинам откололось от Красной Руки. Во-первых, разногласие из-за Волчьей Котомки. Кроме того, слишком много людей одновременно охотились на одни и те же стада, собирали одни и те же коренья. И вот Белый Журавль переселился к северу — к Великой Реке. При этом мы оттеснили Низкое Племя Бизона к югу, на владения Остриженных Волос. Они нам этого не простили. Но на протяжении многих лет мы успешно отбивали любые атаки честолюбивых молодых людей, которые пытались отобрать у нас свою землю. А на сей раз мы имеем дело не с пылким юным честолюбцем, а с Тяжким Бобром. Он уже убил и изранил многих наших воинов.
— Красная Рука — это мы, — напомнил Кровавый Медведь и тут же пожалел о вырвавшихся необдуманно словах.
— Да, — видимо, без обиды согласился Три Погремушки. — Но Красная Рука никогда до сих пор не сталкивалась с таким человеком, как Тяжкий Бобр. Он гонит прочь всех своих соперников — точь-в-точь как лось, о котором я вам говорил.
Три Погремушки снял верхние мокасины. Обувь под ними тоже была мокрой насквозь.
— Как только он будет более или менее уверен, что с тыла ему больше никто не угрожает, он, я думаю, появится здесь — и не остановится, пока не соберет все стада под властью одного быка.