Люди отряда «К». Диверсионный корпус немецких ВМФ во Второй мировой войне
Шрифт:
Уже начинался рассвет, когда последний человек и последняя упаковка взрывчатки оказались наконец внутри позиции. Я выставил дозорных, после чего, взяв с собой одного бойца, спустился на несколько сот метров вниз по спускавшемуся террасами склону холма, туда, где виноградники возвышались непосредственно над целью всего нашего предприятия. Вскоре мы нашли удобную позицию, с которой могли наблюдать все, что происходило внизу. Там мы залегли под кустами и провели весь день не шелохнувшись.
Одно удовольствие было наблюдать за непрерывной разгрузкой в маленькой гавани бочек с горючим и видеть, как их складывают в большие штабеля менее чем в 500 метрах от того места, где мы находились. Оттуда отлично просматривался каждый метр тропы, ведущей с холма к деревушке, а также и все поперечные, пересекающиеся друг с другом тропинки. В селении не было улиц, а только узкие дорожки, огороженные высокими, почти в человеческий рост, заборами. За этими заборами в живописном беспорядке стояли дома. Мы сверили увиденное с картой, уточнили на местности положение радио-и электростанций, казарм и судоверфи, потом постепенно
Наконец наступил вечер. Забравшись наверх, чтобы соединиться с нашими товарищами, мы узнали, что они тоже провели день спокойно, не встретив никого из посторонних. Все британские часовые располагались вдоль берега у подножия холма. Мои люди смогли определить участки их патрулирования и регулярность смены караула. Часовые, охранявшие берег северного залива, раз за разом проходили мимо укрытия, в котором мы спрятали свои байдарки, и не замечали там ничего подозрительного.
Едва ли обстоятельства могли сложиться для нас более удачно, и мы были очень довольны, хотя и голодны. Во время последовавшей обильной трапезы я изложил свой план и назначил каждому персональное задание. Наши тридцать пять упаковок взрывчатки были поделены на три равные части, и часовые механизмы взрывателей установлены на задержку в один, два и три часа соответственно.
Было немногим более 11 часов вечера, когда мы, семь человек, тяжело нагруженные, начали спускаться к селению. Восьмой остался позади для прикрытия и для того, чтобы в случае возникновения опасности предупредить нас заранее оговоренным сигналом.
Нашим первым пунктом должна была стать маленькая часовня, стоявшая на пересечении двух дорожек на окраине селения. Я рассудил, что местные жители не ходят по ночам в церковь, а потому она может послужить для нас безопасным укрытием. Используя ее как отправную точку, мы будем иметь возможность добраться до всех наших объектов всего за несколько минут, так как самый дальний из них – электрическая станция – находился на расстоянии 400 метров от часовни. Это даст нам огромный запас времени, и, двигаясь с использованием всех возможных прикрытий, мы сможем избежать встречи с любыми патрулями.
Часовня оказалась незапертой. Мы вошли внутрь и положили на пол наш опасный груз, стараясь не перепутать и сложить по отдельности заряды с разными временами срабатывания.
Через полчаса после полуночи на верфи оставалось работать всего несколько человек, да все еще горел свет на радиостанции, в остальном же весь островок Исто крепко спал. Пора было отправляться на первую вылазку. Я взял с собой двух человек, которые несли заряды с взрывателями, установленными на трехчасовую задержку, которые конечно же следовало заложить в первую очередь. Мы двинулись по тропинке, которая вела стрелой к левой оконечности острова и к электростанции. Примерно через сто метров от нашей тропы влево отходила другая, ведущая в сторону радиостанции. Поначалу мы немного испугались, когда, глядя вдоль этой тропы, увидели, что все окна первого этажа радиостанции распахнуты настежь, и заметили сидящих за аппаратурой радистов, ярко освещенных электрическими лампами. Однако мы находились в темноте, и нас никто не мог заметить. Мы двинулись дальше по нашей тропинке, которая через пять минут вывела нас на пустырь, в центре которого находилось лишенное окон здание, наш первый объект – электростанция.
Четверть часа мы провели, наблюдая за окрестностями. Днем с холма мы заметили, что берег вблизи от электростанции патрулируется ходившими взад и вперед парами часовых. Когда все вокруг затихло, мы решили пройти по краю пустыря и, не найдя ничего подозрительного, направились прямо к дверям здания. Здесь мы обнаружили, что они даже не заперты.
Оставив одного из своих людей сторожить снаружи, я взял с собой второго и спустился с ним в подвал, где мы аккуратно распределили заряды между стенами и несущими опорами здания. Это отняло у нас две минуты, после чего мы запустили взрыватели и торопясь двинулись к выходу. Но наш товарищ, остававшийся сторожить дверь, знаком велел нам вернуться обратно, поскольку в этот самый момент поляну пересекали два патрульных солдата. Мы следили за ними через приоткрытую дверь до тех пор, пока они не скрылись из виду в направлении казарм. Тогда мы неслышно переползли открытое место, выбрались на тропу и, никем не замеченные, вернулись на свою временную базу в часовне.
Было час ночи. Предстояла самая сложная часть работы – доставить двухчасовые заряды к штабелям бочек с горючим, которые находились поблизости от казарм. Там следовало ожидать присутствия бдительной охраны. В течение дня мы не смогли выявить определенной системы в поведении часовых, патрулировавших это место, потому что с нашего холма было невозможно отличить их от остальных солдат и рабочих, постоянно там сновавших. Так что теперь следовало быть вдвойне осторожными.
Я снова взял с собой двух человек, но на этот раз каждый из нас нес всего по два заряда, потому что мы хотели сохранить подвижность и, если понадобится, беспрепятственно воспользоваться пистолетами. Вероятно, и одного заряда хватило бы, чтобы поджечь этот временный склад, в котором, по нашим оценкам, находилось от пяти до шести тысяч бочек, но, чтобы подстраховаться, мы заложили, спрятав их среди бочек, по одному заряду в противоположных концах склада. Они должны были взорваться через два часа, к тому времени нам следовало быть уже по другую сторону холма. Все шло в соответствии с планом, хотя и здесь мы видели двух часовых, патрулировавших по определенному маршруту. Но всякий раз, когда они скрывались за одним из углов казармы, мы крадучись двигались вслед за ними, огибая другой угол, и наоборот. Настоящим удовольствием для
Для того чтобы завершить нашу программу, оставалось только покончить с радиостанцией. На этот раз я взял с собой молодого мичмана, причем мы оба несли оставшиеся двухчасовые заряды, поскольку использовать те, у которых задержка взрыва была установлена на один час, было еще рано. От часовни до радиостанции было всего 150 метров. Передняя часть здания охранялась единственным часовым, прохаживавшимся взад и вперед. Наблюдая за ним, мы заметили, что он неожиданно прервал свое патрулирование и отошел в сторону, к соседнему дому, и некоторое время простоял без движения. Чем он там занимается? Нам не пришлось долго ждать, чтобы удовлетворить свое любопытство, потому что скоро до нас донесся звук девичьего смеха и в темноте засветилось белое платье. Выходит, этот часовой обладал даром совмещать приятное с полезным, службу с ухаживаниями! Мы с мичманом улыбнулись друг другу – такой расклад нас вполне устраивал.
Однако, хорошенько подумав, мы решили, что совестливый страж мог бы оказаться для нас предпочтительней, коль скоро он нес службу по раз навсегда определенной схеме. На такого мы бы могли вполне положиться, в то время как этот парень, с его непредсказуемыми походами на свидание к своей подружке, мог возвратиться на участок совершенно неожиданно для нас.
Так и случилось. Когда мы выходили из-за угла, только что заложив заряды под заднюю стену здания в два глубоких вентиляционных отверстия, ведущих в подвал, то неожиданно столкнулись с нашим беспечным охранником, который возник от нас менее чем в 25 метрах. После секундной паузы, вызванной изумлением, он окликнул нас по-английски, произнеся несколько слов, смысла которых я так никогда и не понял. К счастью, мой мичман не растерялся и вспомнил одно из тех похабных английских выражений, которые вдалбливали в голову всем курсантам отряда „К“ для использования именно в таких скользких ситуациях. Теперь он „выдал“ его часовому, причем, как видно, сделал это достаточно уверенно. Должно быть, для солдата ругань прозвучала вполне натурально, потому что он засомневался, а мы тем временем с искусственной небрежностью продолжали идти своей дорогой. Через пару секунд часовой выкрикнул нам вслед еще что-то, но мы к тому времени уже достигли начала проходящей между заборами дорожки. Я толкнул мичмана вперед, и мы вдвоем изо всех сил побежали к ближайшему повороту. На какое-то время победа осталась за нами – часовой не стал нас преследовать и огня не открыл.
Теперь главное для нас заключалось в быстроте, поскольку было неизвестно, что он предпримет в следующий момент. Казалось невероятным, чтобы он принял нас за британских солдат или за кого-то из радистов. Скорее всего, он как раз в этот момент выясняет на радиостанции, не выходили ли оттуда сейчас два человека.
Я сожалел, что мы не использовали до сих пор десять или двенадцать оставшихся у нас зарядов, тех, которые были установлены на задержку взрыва в один час. Мы собирались разместить их на судоверфи, но теперь для нашей семерки самым важным становилось держаться всем вместе, поскольку среди британцев в любой момент могла подняться тревога. Поэтому мы все быстро вышли из часовни – как выяснилось, теперь уже в последний раз. Примерно на половине пути к гавани, там, где дорожка делала поворот, перед нами неожиданно появился какой-то югослав, загородил нам дорогу и крикнул на своем языке: „Stoj!“ – быстро потянув с плеча висевшую на ремне винтовку. Нам не оставалось ничего другого, кроме как опередить его своими выстрелами. Почти одновременно с этим раздался сигнал тревоги. Должно быть, британский часовой все-таки сообщил о таинственном происшествии на радиостанцию. Сирены и гудки разорвали ночь своим нестройным ревом, к которому вдобавок присоединился горн или какой-то другой подобный ему инструмент. Наконец-то сонная база ожила. Где-то раздалась беспорядочная стрельба.
В этот начальный момент всеобщего смятения мы еще могли бы, наверное, прорваться на судоверфь, но там нас в конце концов загнали бы в угол. Поэтому я приказал отступать, и всего через несколько минут мы уже достигли виноградника, расположенного на террасах над селением Исто. На каждой террасе залегали для прикрытия нашего отхода по три человека, ведя непрерывный огонь из автоматов в направлении селения, пока остальная группа взбиралась на следующую террасу. Потом эти люди, в свою очередь, открывали сверху арьергардный огонь, а предыдущая замыкающая тройка поднималась еще выше. Так мы поэтапно отступали вверх по склону холма, ни на минуту не прекращая стрелять, изображая тем самым значительно большую силу, чем обладали на самом деле. Когда мы взобрались к брошенной зенитной позиции, я оставил на ней для прикрытия троих человек, а сам с четырьмя другими кинулся с холма вниз, к заливу, чтобы спустить на воду наши байдарки. Через десять минут я подал сигнал людям, остававшимся на вершине, и они моментально спустились к уже ожидавшим их лодкам. Еще несколько секунд – и мы отчалили от берега, гребя изо всех сил в сторону открытого моря. Но залив оказался слишком велик для нас. Мы доплыли только до его середины, когда с кормы раздались первые выстрелы и рядом с нашими головами стали посвистывать пули.