Люди полной луны
Шрифт:
— Ты что этим хочешь сказать? — не на шутку встревожился Градов. — Думаешь, тебя на мое место поставят?
— Я бы не прочь, — не стал отрицать такого предположения Хромов, — но с условием, если вас тоже повысят.
— Ну да, — согласился Градов. — В этом случае и я был бы не прочь…
— Полковник Хромов! — раздался хлесткий, как звук бича, голос адъютанта. — К министру.
Хромов кивнул Градову, одернул мундир и вошел в кабинет министра.
Кабинет министра внутренних дел, во-первых, был большим, даже очень, а во-вторых, даже если бы вы не знали, что это кабинет руководителя одного из
Министр встал, пошел навстречу Хромову, пожал ему руку, усадил его за небольшой стол, сел напротив и коротко предложил:
— Рассказывайте, Леонид Максимович, все, от и до. Хромов непонимающе напрягся и вопросительно посмотрел на министра.
— Все об УЖАСе, о том, как вас отстранили от расследования убийства Сергея Васильева в Сочи, о Хонде, в конце концов, о Тассове.
«Понятно, — подумал Хромов, — новая метла».
Министр был только что назначенный. Хромову он импонировал своей жесткостью и, самое главное, тем, что был до мозга костей ментом. И Хромов стал рассказывать. Все, с его точки зрения.
— Здорово! — восхитился министр, когда Хромов закончил свой рассказ. — Это получается, значит, что ГРУ, всякие там УЖАСы и всякие там генетики, вкупе со своими покровителями, ведут себя так, будто МВД — это что-то наподобие вневедомственной охраны, выше сторожей не поднимающейся, так что ли?
— Ну да! — грустно и досадливо ответствовал Хромов. — Именно так и считают.
— Зря, — огорчился министр. — Непростительная глупость с их стороны. Вас это задевает, полковник?
— Еще бы! — вскинулся Хромов, тот еще артист, и уже спокойней и поэтому убедительней повторил: — Еще бы.
— Ну, тогда, значит, так, — с загадочно-одобрительной усмешкой проговорил министр, — слушайте меня внимательно…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
После того как от полковника Хромова ушла жить к родителям жена, не простив ему пущенные на ветер деньги, предназначенные на покупку «Жигулей» и норковой шубы, он стал относиться к женщинам скептически. Хромов как-то вдруг и сразу осознал, что жизненный фактор по имени «женщина» — это что-то среднее между приятным досугом, Божьим наказанием и постоянной нехваткой денег.
— Ты меня не осуждай, конечно, — говорил он приехавшему в отпуск сыну, — но твоя мама все ноты перепутала. Дура, одним словом.
— Отец! — возмущенно воскликнул сын и машинально добавил: — Мама хорошая.
Двадцатишестилетний сын Хромова Олег был
— Мама хорошая, — согласился с Олегом Хромов, — но жена с выкрутасами. Посуди сам, сынок. — Хромов стал загибать пальцы: — Во-первых, мужик я хоть куда, иду по улице, так на меня восемнадцатилетние глазками стреляют. Но я-то не пижон сексуально озабоченный, я на них не реагирую, тем более что восемнадцать лет — это еще не женщина, а свисток, я предпочитаю «мастерицу на все руки».
— И много на тебя таких мастериц работает? — рассмеялся Олег.
— Молчи, не перебивай. — Хромов увлекся и продолжал загибать пальцы: — Во-вторых, пьяный с топором домой не приходил, руки распускать, тем более на женщину, ни в коем случае. Всегда с нею любезен и даже в какой-то мере нежен. В-третьих, дом полная чаша, — обвел он рукой трехкомнатную квартиру. — В гости, в театр, на выставку, на дни рождения в ресторан всегда ее водил. В-четвертых, я начальник, крупный, можно сказать, поднимаюсь по карьерной лестнице, аки конь резвый…
— Конь? — удивился Олег.
— Не перебивай! В-пятых, — Хромов потряс в воздухе сжатым кулаком, — я сыщик, и это главное, а она мне претензии. Зачем, где и с кем, видите ли, я деньги на «Жигули» пропил? — Он укоризненно посмотрел на сына, будто тот и был главным виновником загула. — Надо было, и пропил, какое ей дело, тем более меня начальство, министр наш, машиной премировал и к тому же меня служебная стала возить, то есть рост карьеры налицо!
Старший лейтенант военного флота, уже не сдерживаясь, рухнул на диван и, уткнувшись в подушку, захохотал.
— Смешно?! — гремел Хромов. — Шубу, видишь ли, норковую ей подавай, словно я взяточник какой-то. Чтоб была она царицей морскою и был сыщик МУРа у нее на посылках, так, что ли? Я деньги на шубу тоже пропил, но не как попало, а по службе, с другом, для пользы дела. Интересно, — вдруг озадачился полковник, — куда только «Гринпис» смотрит? Зверьков на шубы убивают, жены задираются в массовом порядке. Нет, Олег, мама — она хорошая, конечно, но как жена нуждается в воспитании розгами. У нее две новые дубленки, канадская и итальянская, курток зимних три, все фирменные, а она из-за шубы ушла к маме и папе, завхозу из ЦДЛ. Это что, по-твоему?
— При чем тут дедушка и бабушка? — возмутился Олег. — Лучше скажи, что дальше делать будете?
— Знаешь что, Олег, — Хромов взял из угла комнаты тридцатидвухкилограммовую гирю и отжал ее сорок раз, — я тебе скажу… — Он поставил гирю на место. — Пускай месяца три поживет у мамы, вернется, мы же все-таки любим друг друга. А я за три месяца кое-чем займусь по службе. Более того, ты ее зазови в Севастополь погостить на эти месяцы, ради безопасности.
— А что? — Олег сразу же стал серьезным. — Это твое «кое-чем по службе» слишком опасно?
— Оно тебе надо? — усмехнулся Хромов. — Я по бабам ударюсь. У меня определенный план имеется.
Полковник Хромов умел отделываться шутками, скрывая то, что он обязан был скрывать по долгу службы. Старший лейтенант Хромов знал эту особенность отца и поэтому ленивым голосом произнес:
— Никуда мама не денется, поедет со мной в Севастополь внука понянчить.
— Эх, — размягченно вздохнул Хромов, вспомнив о внуке Егорке, и строго предупредил сына: — Ты смотри, о том, что у меня есть внук, помалкивай. Это может помешать мне и моим планам…