Люди, принесшие холод. Книга 1. Лес и степь

Нестеров Вадим

Основные же силы отряда продолжили казавшийся нескончаемым марш. Однажды утром, после ночевки возле колодца Чилдан, недосчитались присланных Аюкой проводников. Все десять человек во главе с караван-баши Мангалай-Кашкой ночью ушли из лагеря. Преследовать беглецов в их родных местах было бессмысленно, и дальше отряд повел Ходжа-Нефес, в молодости немало ходивший по этим местам с караванами.

Гонка продолжилась, отряд

двигался уже в пределах Хивинского ханства. Местность изменилась, появилось множество речушек – Бекович с людьми явно приближался к Аму-Дарье. Во время привала на какой-то неведомой ныне речке Аккул (Белое озеро) к отряду подъехали два узбека в сопровождении русского казака, одного из отправленных с Керейтовым. Это были послы Ширгази-хана.

Гонцы привезли ханские подарки – кафтан, коня и овощи, но Бекович из осторожности посланцев не принял. Узбекам сообщили, что князь еще не прибыл на стоянку, и лишь через два дня, когда подтянулась отставшая тысяча, встреча состоялась. Прошла она вполне протокольно – Бекович еще раз заверил хана в мирном характере своей миссии, а подробности своего дела к нему пообещал изложить при личной встрече. Казак же сообщил, что в Хиве сотню Керейтова встретили нормально. Подарки хан принял, на содержание посланцев приказал выделить кормовые деньги – то есть вполне официально подтвердил свое, если и не дружеское, то уж точно не враждебное отношение.

Вскоре после приема посланцы Ширгази убыли обратно, и едва они скрылись из виду, как Бекович поднял отряд и приказал немедленно собираться в дорогу. Войско вновь двинулось ускоренным маршем. Бекович рассуждал просто – пусть хивинцы думают, что русские еще далеко, целее будем. Отдохнувший отряд сделал за два дня больше ста верст и вышел к притокам Аму-Дарьи, совсем рядом с тем местом, где наказано было Петром ставить крепость для строительства отводного канала и слома плотины. Солдаты встали стационарным лагерем на берегу одного из озер, окопавшись с трех сторон, возведя ров и вал, на котором выставили все шесть имеющихся пушек.

Через день оголодавшие на сухарях казачки попросились половить в озере свежей рыбки. Бекович позволил, и на рыбалку отправились тридцать человек. Обратно в одних портках прибежал только один – всех остальных порубили да перевязали невесть откуда взявшиеся хивинцы. А еще через час к лагерю Бековича подошло 24-тысячное хивинское войско…

А случилось

вот что. Помните бежавших проводников? На самом деле домой подались только туркмены, а пятеро ханских калмыков Аюки во главе с Бахшой отправились не в родные кочевья, а в Хиву. Прибыли они туда вскоре после отряда Керейтова. Неизвестно, что Бахша напел хивинскому хану, но только сразу после этого визита Керейтова со всеми людьми вытащили из посольских комнат и бросили в зинданы, а Ширгази крикнул срочный сбор всему войску. Через пару дней он уже выступил из города навстречу Бековичу. Старый Аюка все-таки отплатил за обиду, рассчитавшись за кровь убиваемых ногайцами калмыков кровью русских.

Единственный уцелевший на рыбалке гребенский казак наверняка спас жизнь своим товарищам – захватить русских врасплох не удалось, и когда объединенное войско хивинцев и степняков подошло к лагерю, русские были уже наготове. Взять лагерь с хода не удалось. Ошарашенная плотностью огня азиатская конница оттянулась версты на две, но быстро пришла в себя, и вытянувшись полумесяцем, окружила лагерь с трех сторон. Началась осада. На штурм пошли в первый же день, не медля. Хивинцы, думается, были вполне уверены в быстрой победе – при почти десятикратном-то превосходстве!

Но блицкрига не получилось. И яицкие, и гребенцы были опытными бойцами, что же до «шведских» немцев-наемников, то в этом ремесле непрофессионалы долго не живут. В самом прямом смысле слова. При движении по чужим невиданно жарким землям толку от них было, может, и немного, но вот что-что, а воевать эти наемники умели.

Огонь русских был невероятно плотен, пушки, предназначенные для новой крепости, буквально выкашивали степняков визжащей картечью, и хивинцы откатывались от стен лагеря раз за разом. Воевал Бекович (или, скорее, Франкенберг, явно понимающий в осадных боях больше, чем дипломированный моряк) исключительно грамотно, по всем штандартам воинской науки. Бои продолжились и назавтра, а на исходе третьего дня всем стало ясно, что ситуация патовая. Окруженные русские уйти никуда не могли, но и плохо вооруженные хивинцы никак не могли захватить лагерь – за три дня русские потеряли всего-навсего десять казаков и драгун. Продолжаться осада могла очень долго – припасов у русских было на несколько месяцев, а воды – полное озеро.

Конец ознакомительного фрагмента.