Люди с чистой совестью
Шрифт:
Поскольку все были достаточно пьяны для ненавязчивого приключения, решили поселиться в гостинице массово. Сидели в такси и ждали шофера, носившегося по вокзалу в поисках сигарет. Оля принялась возбужденно тыкать в окно и реветь, что вон там стоит ее знакомый хромой шофер, который довезет до гостиницы всего за пятьсот рублей.
Рыбенко как-то очень грубо ее обозвал и не согласился платить пятьсот хромому шоферу, учитывая тот факт, что тот, который уже посадил, брал по пятнадцать
Ехать было просто невыносимо. Жирная Оля потеряла в поезде свои носки (она всегда все теряла), а в такси сняла кроссовки, и они — ноги и кроссовки — ужасно пахли. Если попробовать классифицировать этот запах, то больше всего похоже на подтухший шашлык, замаринованный в уксусе.
Первый серьезный конфликт возник сразу же, как только дверь номера захлопнулась, и Рыбенко бухнулся в продавленное кресло. Через секунду он уже лез в сумку за водкой, которую зачем-то в поражающих даже самое смелое воображение количествах привез с собой из Москвы. Тут же раздался стук.
Оля, разевая свой омерзительный, вспухший от гормональных мазей рот, приглашала в ресторан «Пиросмани», где готовят «ахххуеннные!» хачапури с яйцом, а Ксюша, притаившаяся у нее за спиной, прямо не знала, как быть, ибо кожное заболевание усугублялось от пота, порожденного свитером в сорокоградусную жару. Но от свитера она отказываться не желала.
— Так, девушки, — Валера приналег на дверь, — сейчас мы посовещаемся, а вы идите в «Пиросмани». Мы вас непременно найдем.
Девушки ушли.
Валера подошел к журнальному столику, за которым расположился Рыбенко и забрал водку.
— Ты понимаешь, сука, что нам надо идти к этому ебаному губернатору? — заговорил он, борясь с желанием врезать по растекшейся пьяной роже. — Ты понимаешь, мать твою, что у меня до хуя с собой денег, за которые нас с тобой здесь просто уебут? Ты понимаешь, где ты находишься? Ты не в Москве, падла, — Валера покачал головой, — ты в Брянске, где полно понтующейся гопоты, где следует вести себя крайне, я повторяю, крайне осторожно.
Рыбенко что-то хамское промычал.
Валера схватил его за шиворот и с силой встряхнул.
Тот сонно обмяк в своем кресле.
Валера взял с журнального стола графин, наполнил его ледяной водой в ванной и вылил на Рыбенко.
Рыбенко попытался его ударить, но Валера успел отмахнуться.
Через полчаса Рыбенко нашел в себе силы почистить зубы, переодеться и покорно встал у дверей.
— Орбит есть у тебя, гнида? — спросил Валера.
— Че? — тупо переспросил Рыбенко.
Выходя из гостиницы, представлявшей собой убогое блочное здание с почерненными затиркой швами, они встретили Ксюшу и Олю, которые раздумали идти в ресторан и просто купили пива,
— А у вас дел, что ли, нет? — заикаясь, обратился к ним Рыбенко.
— Не, — Оля довольно потрясла двухлитровой пластиковой бутылкой, — дела только через два дня начинаются!
В здании администрации никакого губернатора, естественно, не было. Наличествовал только быковатый, с белесым славянским ежиком молодой человек, утверждавший, что Савичева нет в городе. Валера обреченно названивал Владимиру Ивановичу. Он, впрочем, не брал трубку.
Рыбенко в прострации, сопровождающей то состояние, когда действие недавно выпитого алкоголя иссякает и накатывает страшное, трехдневное похмелье, притулился у подоконника.
— Вы можете понять, что у нас тут будет съезд?! — орал Валера. — Мне необходимо лично пригласить губернатора!
Молодой человек кивал и улыбался странной, деформированной улыбкой.
— Что за ебаная страна! — восклицал Валера на площади перед зданием администрации. — Что за уроды здесь живут?!
— Все, — сказал Рыбенко, — мне пиздец. Если пива щас не выпью, точно пиздец.
— Да насрать на все, — махнул рукой Валера, — пошли куда-нибудь…
Они прошли через загаженный скверик и наткнулись на летнее кафе с прохудившимся красным тентом и красными пластмассовыми столиками. Взяли по пиву.
Рыбенко то и дело нервно прихватывал себя за шею большим и третьим пальцем — видимо, ему было настолько плохо, что он отсчитывал собственный пульс.
— Ладно, не помрешь, — сказал Валера только, чтобы что-нибудь сказать.
— Все в норме, — неожиданно трезвым голосом отозвался Рыбенко.
Ничего не оставалось, как возвращаться в гостинцу.
По дороге Валера заприметил заброшенный кинотеатр под названием «Мечта», куда тут же зашел и договорился с пьяным вахтером снять зал под съезд. В качестве аванса он оставил вахтеру двадцать тысяч.
Оля и Ксюша обнаружились загорающими в лифчиках и несвежих, растянутых по бокам трусах. Валера с Рыбенко ввалились к ним, гогоча, и сходу принялись тискать.
— Ой!
— Ай! — взвизгивали девицы.
Солнце нещадно палило. От пребывания на гостиничном балконе в глазах начинало кружиться и мерцать, как при аритмии. У Валеры в висках стучало сердце.
Рыбенко похотливо мял Олины телеса, пристроившись на полосатом полотенце, и, как изумленно заметил Валера, успев незаметно раздеться до глумливых трусов с узором из красных, стремящихся к трем пуговицам на ширинке сперматозоидов.
Ксюша, время от времени почесываясь, косилась на Валеру.