Люди с далекого берега
Шрифт:
Остался всего один дом, хозяева которого, по нашим понятиям, смогли бы понять нашу жажду веселья, — дом Дрейков. Мы направились по дороге, что вела в поселок Кишка, не без основания полагая, что застанем Дрейков дома. Их выбор, куда пойти, был еще более ограничен, чем у нас.
— О, Фарли! Клер! Очень приятно, входите! — сказала, выдавливая из себя улыбку, Барбара. Она ждала ребенка и заметно располнела. Но эта напряженность и отсутствие радушия все же объяснялись не ее положением, а чем-то другим. Наверно, нам следовало бы найти благовидный предлог и тут
— Чудовищная погода, правда? Снимайте плащи, проходите, присоединяйтесь к нам, — предложила Барбара.
У камина с бокалом в руке стоял Фримэн. Вид у него был рассерженный. Мы с удивлением обнаружили здесь Дуга Макэкерна, Виктора Мосса и Ноя Джозефа. Лица у всех троих были очень серьезные. Входя, мы поймали конец фразы, мрачно брошенной Фримэном, по которой поняли, что где-то что-то замышляется.
— А, Фарли, дружок, проходи! Клер, ты хорошо выглядишь сегодня! Как жизнь? — Стараясь держать тон гостеприимного хозяина, Фримэн чмокнул меня в щеку. — Сейчас я вам налью… Так… ром — тебе, Фарли. А Клер… тебе, наверно, виски с содовой? — спросил он, не без усилия входя в привычную роль.
— Неприятности на Джерси, — объяснила Барбара, поскольку мы, очевидно, вторглись в разгар какого-то серьезного разговора. — Люди не вышли на работу. Сегодня. Забастовку объявили. Вы только представьте, забастовку!
Представить такое было нетрудно. Буря назревала уже давно. Фримэн не мог не понимать, что она когда-нибудь грянет.
— Виктор сказал, что ему известно, кто зачинщики! — победоносно объявила Барбара.
— Да нет же, Барбара! Я только сказал, что кое-кого подозреваю. Откуда мне знать наверняка! — осторожно поправил ее Мосс.
Поступив на службу к Фримэну Дрейку, Виктор Мосс с самого начала старался сгладить любой конфликт. Надо сказать, ему каким-то образом удавалось балансировать между упрямством Фримэна и растущим недовольством рабочих, а это было очень нелегко. Не будь Мосса, стычки заканчивались бы куда как худо.
— Вы, Виктор, я думаю, завтра с нами поедете! — тоном приказа произнесла Барбара.
— Если вы сочтете нужным… — в голосе Мосса прозвучала покорность.
— И капрал Макэкерн… и Дуг… тоже, — добавила Барбара, полагая, что, назвав полицейского по имени, дает понять, что вводит его в круг своих приближенных.
— Не думаю, что я там понадоблюсь, — сухо ответил полицейский. — Сперва я хотел бы выяснить, какие обвинения вы им предъявите?
— О господи! — взорвался Фримэн. — Это же ясно как божий день! Хулиганство! Неповиновение! Бунт! Нарушение общественного порядка…
— А вам известны факты правонарушения? Кто-нибудь нанес ущерб вашей собственности? Есть ли у вас свидетели? — задавал капрал вопросы, положенные полицейскому.
Ни на один вопрос Дуга ничего вразумительного Фримэн ответить не мог. И сам это понимал. Но отправиться завтра на
Уроженец маленького поселка в Британской Колумбии, где была целлюлозная фабрика, Дуг всегда с неприязнью относился к «хозяевам» рабочих поселков. Ведь и ему самому, не попади он в полицейские, было уготовано судьбой стать рабочим. Да и теперь он служил в таком же рабочем поселке, как и его родной, в четырех тысячах миль отсюда.
Внезапно Фримэн переключился на Ноя Джозефа, который смирно, точно прилежный ученик, слушал их, но в разговор не вмешивался.
— Ной, дружок, твоя сестра как будто вышла замуж за тамошнего и живет на Джерси?
— Точно, сэр. Это так, мистер Дрейк.
— А скажи, дружок, не слыхал ли ты от родных что-нибудь про эту, так сказать, забастовку, которую затеяли на нашем заводе? Чует мое сердце, ее заварили те самые парни, что приехали с Великих Озер! Больше никому такое в голову не придет! Вроде бы ты рассказывал, племянник твой тоже хотел на Озера податься?
— Точно, сэр. Он в прошлом году туда и отправился. Нынче ему семнадцать, а может, восемнадцать стукнет. Поговаривали, этой весной назад вернется, — сообщил Ной.
— Ну-ка я тебе подолью, — сказал Фримэн, направляясь к бару.
— Благодарим вас, сэр!
— Видишь ли, жителям острова Джерси очень несладко придется, если начнется забастовка. Нам ничего не останется, как закрыть там завод. Все останутся без работы. Это худо, очень худо!
— Точно, сэр. Уж куда хуже…
— Вот я и думаю, Ной… раз у тебя там родня, на острове… ведь ты же не хочешь, чтоб с ними случилась беда? Так вот, если вдруг услышишь, кто заговорщики… Нам, поверь, это не безразлично! Надо во всем разобраться!
— Точно, сэр. Большая беда будет.
Ной посидел, выпил еще, вытерпел еще один заход Фримэна. Но тому не удалось выжать из него ничего такого, что бросило бы хоть малейшую тень на его близких. После третьего стаканчика Ной поднялся и заявил, что ему пора: полон дом больных, жена и трое ребятишек простудились, захворали.
— Ну, а ты что слышал, Фарли? — спросил Фримэн. — Сдается мне, от твоего глаза тут ничего не укроется.
— Я знаю не больше вашего, — отвечал Фарли. Это была правда.
Последние недели мы оба напряженно работали, из дома не показывались, ни с кем, кроме ближайших соседей, не общались. До нас, правда, долетали кой-какие слухи, но слухов здесь всегда полным-полно.
— Интересно, чего они все-таки хотят, из-за чего бросили работу? — поинтересовался Фарли.
— Эта забастовка абсолютно безосновательна, — раздраженно бросила Барбара. — Они затеяли ее по глупости, из чистейшего упрямства.
— А зачинщики и смутьяны! Кучка горлопанов! — подхватил Фримэн.