Люди сорок девятого
Шрифт:
– Сделай это для меня.
– сказал он негромко, ставя стакан на стойку.
– По старой дружбе.
Она смотрела ему вслед, удивленно вздернув тонкие брови, пока он медленно, и как будто устало, ковылял к дверям. Стянув с крюка шубу, Джон надел ее и аккуратно застегнул на все пуговицы.
Он шел не торопясь по утрамбованному, чуть скрипящему, снегу, направляясь к офису маршалла и размышляя о чем-то своем. Одно дело было не завершено, но Линдейл, шагая под ясным голубым небом по искрящемуся бриллиантами хрустящему сахарному насту, кажется уже знал ответ. Откуда-то издалека доносилась песня "Джонни примаршировал домой". Он не думал в этот момент, что это - песня янки, просто впитывал ее звук вместе с лучами холодного солнца, которым подставил лицо. День был холодным и ясным, от вчерашних
Ярдах в ста от участка, Линдейл остановился в недоумении, увидев миссис Галлахер, которая, естественно не удостоив владельца салуна ни единым, даже презрительным взглядом, как каравелла проплыла мимо. В самом ее появлении на улице в первый за долгое время по-настоящему солнечный день, не было ничего необычного, странным показалось то, что, миновав Линдейла, она исчезла в дверях офиса маршала. Оглянувшись, Джон увидел еще нескольких человек, спешащих в том же направлении. У кузницы, напротив участка, под навесом была привязана сонная пятнистая лошадка, покрытая войлочной попоной, возле которой суетились несколько горожан, пытаясь заглянуть ей в рот. Недалеко от офиса маршалла, дуя на покрасневшие от мороза пальцы, стояла Эльмира Галлахер, которая, завидев владельца салуна, поджала сухие губы и ожесточенно встряхнула самодельным плакатом: "Смерть убийцам." Джон, проигнорировав ее, прошел мимо, у него были более важные дела, чем перепалка с женщиной, которую не возможно переубедить. "Что Морг ей-то сделал?" - спросил он сам себя и пожал плечами: какая, впрочем, разница. Обернувшись, Линдейл изловчился поймать за рукав Юджина Марсвела, спешившего, по всей видимости, туда же, куда и миссис Галлахер.
– Куда все идут?
– спросил Джон. Марсвел смерил его взглядом, полным презрения, смешанного с некоторой опаской, но желание поделиться новостью взяло верх.
– Там бандита поймали, - сообщил он важно, будто хвастаясь обладанием эксклюзивной информации, - Того, который с Черрингтоном дружбу водил. Давно пора было с ними со всеми разобраться. Маршалл наш молодец, герой просто! Он когда бандита этого брал, ранение получил, представляете? Я давно говорил, что пора с преступностью в нашем городе покончить раз и навсегда! Я за нашего маршалла опять голосовать буду на следующих выборах! А сейчас вот иду поглядеть на стрелка за решеткой, пока не вздернули. Почти доказано уже, что этот мерзавец Оуэна убил, когда тот к брату своему ехал: на дороге подстерег, представляете? Говорят, это Джуннайт беднягу заставил те листовки писать. А Майкла О'Руни он у всех на глазах... И Мертона с Уилберном тоже. И лавку Джуннайт спалил, видать не поладили они из-за чего-то. Теперь пусть Черрингтон попробует доказать, что ее муж был честным человеком! Да она сама, говорят, опять на сносях, уж не от того ли парня, а?..
Кулак Линдейла врезался в лицо лавочника и тот кувырком полетел в снег.
– Чтобы я ни слова про Черрингтон больше не слышал.
– произнес Джон, цедя слова сквозь зубы. Юджин с трудом сел, выплевывая кровь.
– Одного вы поля ягоды...
– прошипел
Вместо ответа Джонатан подошел, и, толкнув ногой лавочника в снег, придавил сапогом его шею.
– Кто говорит?
– спросил он и немного приподнял ступню. Люди у кузнецы застыли, созерцая эту сцену от начала и до конца в каком-то оцепенении. Никто из них не сделал ни единой попытки вмешаться.
– Все, все говорят...
– задыхаясь, бормотал Юджин, - Я слышал от Нейсмитта, тот от жены, жена от самой миссис Галлахер...
– Ах, миссис Галлахер...
– протянул Джон задумчиво, - А откуда, интересно, у нее такие сведения?
– О, она знает...
– хрипел Юджин, - Ей сам шериф рассказал.
Джонатан снял ступню с его горла. Люди у кузнецы, с облегчением вздохнув, вернулись к осмотру кобылы.
– Я с тобой посчитаюсь еще, - шипел лавочник, - вот увидишь.
Джонатан глядел на этого надутого спесью субъекта и думал, что слишком много знает об этих людях, чтобы уважать их, и тем более, чтобы их бояться.
– Только свой поганый рот раскрой, - холодно сказал он, - и все узнают, как ты в мой салун с черного хода заползаешь, как темнота настанет, и выползаешь так же, чтобы соседи не видели. Жена твоя первой узнает, уж поверь. Я ей лично скажу и предоставлю доказательства. Например, ее фамильное кольцо, которое она потеряла два месяца назад... Ты же Лу точно такое же в то самое время подарил.
– Я с тобой посчитаюсь, - зло бросил Юджин и, с трудом поднявшись, пошел прочь. Джон приложил руку к глазам. "Какая мерзость, - думал он, - Зачем ему жена... Ему на нее наплевать... Только чтобы все как у других?.. Другие, впрочем, не лучше. Все скрываются друг от друга, и растет клубок глупых тайн... Тоже мне, интриганы. И никто никому на помощь не придет... Как те у конюшни, стоять будут, да тупо таращиться."
– Эй, Джон!
Линдейл открыл глаза и увидел маршалла, вышедшего из дверей участка и спешащего к нему. Джонатан ждал, пока он приблизится и заговорит первым.
– Хорошо, что пришел, - сказал маршалл, отдышавшись, - Как раз вас ждем, чтобы назначить судью и присяжных.
– А кто говорил, что будет суд?
– спросил Джон достаточно резко. Маршалл на секунду смутился, потом скороговоркой произнес:
– Ну, как же без этого-то... Люди не поймут... Надо приличия соблюдать. Собрать суд присяжных, из нужных людей, разумеется... Я таких знаю, если надо...
– По-моему, люди уже достаточно подготовлены.
– усмехнулся Линдейл, - Впрочем, как хотите... Слышал, вы были ранены?
Маршалл слегка покраснел.
– Ну, - сказал он, запнувшись, - да... Вроде того.
– Покажите, - велел Джон.
– Здесь?
– глаза маршалла воровато забегали, - Сейчас?
– Я настаиваю, - Линдейл изобразил на лице улыбку, - Если рана тяжелая, я оплачу ваше лечение у врача в Денвере.
– Не стоит беспокоиться, - изворачивался маршалл, - Это так, царапина.
Что-то здесь было явно не чисто, если он отказывался от денег; подозрения Джона усилились.
– Не стоит стесняться боевых ранений, друг мой.
– вкрадчиво настаивал Линдейл, и маршалл, поняв что ему не отвертеться, нехотя расстегнул куртку, осторожно вытащил на свет замотанную окровавленным бинтом руку, и тут же хотел сунуть ее обратно, когда Джон поймал его ладонь.
– Постой, - воскликнул он, - Такое обилие крови могло вытечь только из серьезной раны, надо обязательно поглядеть, что там. Вдруг заражение? Я, вообще-то, сам по образованию врач.
– Я рану обработал, - с отчаяньем в глазах маршалл пытался вывернуть запястье из цепких пальцев, сомкнувшихся на его руке мертвой хваткой.
– В конце - концов, мне холодно!
– Ветра нет, не простудишься.
– огрызнулся Линдейл, разматывая тройной слой бинтов, который, как оказалось, действительно скрывал глубокий рваный шрам, нанесенный острым предметом, не совместимый, однако, с количеством якобы вытекшей из него крови, так как ни одна из важных вен и артерий не была задета.
– Да...
– протянул Джонатан ехидно, отпуская запястье маршалла, который поспешно замотал бинты, надел куртку и принялся застегивать ее трясущимися пальцами.
– Рана, я вижу, и впрямь смертельная...