Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе (сборник)
Шрифт:
Едва он успел произнести эти слова, как послышался шум весел, и мимо них проехала лодка, направляясь к воротам.
– Кто идет? – раздался окрик часового на португальском языке. – Отвечай живей, или я буду стрелять!
– Не спеши так, глупец, – отвечал часовому грубый голос. – Самый лучший из друзей, честный купец, по имени Ксавье, едущий со своей плантации рассказать вам о хороших новостях!
– Виноват, сеньор, – отвечал часовой, – в этой темноте не рассмотришь даже и такого рослого человека, как вы. Но какие же у вас новости? Есть покупатели?
– Сойди
Часовой быстро сбежал по ступенькам лестницы, ведшей от ворот к пристани. Человек, назвавший себя Ксавье, продолжал:
– Да, покупатели есть, но не думаю, что они придут в эту ночь из-за ветра, а завтра ты увидишь, как будут выгружать черных птиц. Один, впрочем, прибыл из Мадагаскара, капитан-иностранец, здоровый француз или англичанин, точно не знаю, по имени Пьер. Я послал ему свой привет, хотя самого его и не видел. В своей записке я извещал его, что сегодня ночью будет очень интересный аукцион, что было весьма великодушно с моей стороны, так как этот капитан может быть очень серьезным соперником!
– Он приедет сюда, сеньор? Я спрашиваю об этом потому, что тогда надо пропустить его!
– Не знаю; ответил, что приедет, если будет возможность. Но скажи, как идут дела с английской девушкой? Сегодня ночью она будет продана?
– О, да, сеньор, в двенадцать часов будет большое собрание. Как только она будет куплена, патер Франциско повенчает ее со счастливым человеком. Старик настаивает на этом. Он сделался суеверным и говорит, что выдаст ее замуж самым настоящим образом!
Ксавье громко засмеялся.
– Я приехал за этой девушкой, – произнес он, – думаю, что мне удастся купить ее за сто унций золота.
– Сто унций золота за девушку! Это большая сумма, сеньор, но вы богаты, не то что мы, бедняки, подвергающиеся такому же риску, но получающие мало барышей.
Гребцы между тем привязали лодку к пристани и вынули из нее багаж; что было в нем – Леонард не мог разглядеть. Ксавье вместе с часовым поднялся по лестнице, сопровождаемый двумя лодочниками, и ворота сейчас же снова были заперты, как только эти люди прошли в них.
– Хорошо, – прошептал Леонард, – мы кое-что узнали, по крайней мере. Ну, Оттер, я – Пьер, французский работорговец из Мадагаскара, а ты – мой слуга; что касается Соа, то она гид или переводчик, или все, что хочешь. Мы пройдем в ворота, но настоящий Пьер не должен проникнуть через них. Поэтому надо устранить часового, который бы впустил его. Как ты думаешь, Оттер, кто это сделает лучше, ты или я?
– Мне пришло в голову, баас, что мы можем последовать примеру этого Ксавье. Я могу что-нибудь оставить в лодке, и часовой должен помочь мне взять это оттуда, пока ты уже будешь в воротах, а затем… я ловок, силен и не люблю шума!
– Ты должен действовать ловко, точно и без шума. Малейший крик – и все пропало!
Подкравшись к лодке и отвязав ее от пристани, все трое сели в нее и спустились тихо по течению ярдов на пятьдесят от пристани. Затем они повернули лодку назад, и игра началась.
– Что это, дурак, куда ты идешь? –
Окно в воротах открылось, и раздался обычный окрик часового.
– Друг, друг, – отвечал Леонард по-португальски, – иностранец, приехавший засвидетельствовать свое почтение вашему предводителю, дону Антонио Перейра, и поговорить с ним о деле!
– Как ваше имя? – подозрительно спросил часовой.
– Пьер мое имя; собака – имя моего слуги, а эту старуху можете называть, как хотите!
– Какой пароль? Никто не входит сюда, не сказав пароль! – заявил часовой.
– Пароль? Ах, что стояло в письме дона Ксавье – «враг»? Нет; да, вспомнил – «Дьявол». Я из Мадагаскара, где есть еще спрос на то добро, которым вы богаты. Ну, впустите нас, мы не можем сидеть здесь всю ночь и пропустить аукцион!
Часовой начал отпирать ворота, но внезапно остановился, все еще что-то подозревая.
– Вы не похожи на наших и говорите по-португальски, как проклятый англичанин!
– Да, на это я не могу надеяться; ведь я сам проклятый англичанин, т. е., собственно, сын англичанина и креолки, родившийся на острове Маврикий. Кстати, попрошу вас быть поучтивее, а то я очень горячий человек!
Наконец, часовой, ворча, открыл одну половину ворот, и Леонард стал подниматься по ступенькам лестницы, ведшей от пристани к воротам. Пройдя через ворота, он внезапно обернулся и ударил по лицу сопровождавшего его Оттера.
– Как, собака! – сердито крикнул он. – Ты забыл вынести бочонок с коньяком, мой маленький подарок дону Антонио! Ступай и вынеси его живей!
– Виноват, господин, – отвечал Оттер, – но я мал, и бочонок тяжел для меня одного. Не удостоишь ли ты помочь мне, так как старуха тоже слабосильна?
– Ты, кажется, принимаешь меня за носильщика, предлагая мне тащить по лестнице бочонок?! Вот что, дружище, – продолжал Леонард, обращаясь к часовому, – если вы хотите заслужить маленький подарок и выпить, то помогите ему втащить бочонок. У него есть кран, и вы можете после попробовать его содержимое!
– Слушаюсь, сеньор! – уже весело отвечал часовой и стал спускаться по лестнице к пристани.
Леонард и карлик переглянулись. Затем Оттер пошел вслед за часовым, держа руку на эфесе арабской сабли, а Леонард и Соа остались наверху, томительно ожидая, что произойдет дальше.
– Где же бочонок? Я не вижу его! – донесся до них голос часового.
– Наклонись, сеньор, наклонись, – отвечал Оттер, – он на корме. Позволь, я помогу тебе!
После этого наступила минутная пауза, затем Леонард и Соа услышали звук удара и шум от падения чего-то тяжелого в воду. Затем все смолкло. Через несколько секунд Оттер был возле них, и при слабом свете фонаря у ворот Леонард мог разглядеть только его блестевшие глаза и раздувавшиеся ноздри.