Люди в белых хламидах

Обская Ольга

– Как произошло со мной, когда я начала понимать вашу речь?

– Да. И если сознание перестроилось, то вернуть человека назад уже не получится.

– Совсем-совсем?

У Леры холодок пробежал по спине. Неужели Даркус обманул? Наобещал невозможное, чтобы использовать? Неужели нет способа вернуться обратно и Валерия обречена навсегда остаться в этом мире?

– Я понимаю, о чем ты. О себе? – догадалась Элиана. – По крайней мере, я не слышала о возможности перемещения человека после того, как его сознание примерило на себя новый мир.

Но ты не отчаивайся. Я далеко не все знаю.

Лера глубоко вздохнула. Последние минуты разговора сильно пошатнули надежду вернуться домой. Пришлось опять напомнить себе, что она оптимистка. Надо все хорошенько разузнать, а уже потом расстраиваться.

– Ладно, схожу, пожалуй, посмотрю, как тут у вас людей спасают. Реанимация – это та дверь, что с красной лампой?

– Да, – кивнула Элиана. – Правда, в саму реанимацию тебя не пустят. Но там есть огромное смотровое окно – одна из стен полностью стеклянная. Специально так сделано, чтобы интерны могли наблюдать и учиться.

Глава 8

Боевое крещение

Через несколько минут Лера уже стояла возле огромной прозрачной стены и наблюдала, как работают с пациентом местные врачи. Первое впечатление было шоковым. Валерия почувствовала головокружение и приступ тошноты. Пострадавший выглядел ужасно. Внимание приковывала огромная рана на груди, которая казалась совершенно несовместимой с жизнью. Несколько минут Лера боролась с желанием немедленно выйти из реанимационной палаты. Но все же смогла взять себя в руки. Что она, ребенок впечатлительный, что ли? Нет, Валерия всегда считала себя достаточно хладнокровной и не собиралась разочаровываться в себе.

И как только ей удалось подавить ненужные эмоции, сразу же стало интересно наблюдать за работой врачей. Она поняла, что над пациентом колдуют три хирурга и два менталиста.

Хирурги занимались раной на груди. Их действия завораживали. Они кардинально отличались от действий земных хирургов. У медиков не было привычных инструментов. Они использовали большой, диаметром с полметра, светящийся фиолетовым цветом шар. Накладывали на него руки и держали, пока те не начинали светиться. Потом прикладывали руки к краям раны и не убирали, пока свечение не гасло – как будто переносили магический фиолетовый цвет с шара на пациента. Рана сантиметр за сантиметром уменьшалась в размере.

Менталисты, в которых Лера узнала декана Даркуса и старшекурсника Клузи, действовали иначе. У них вообще не было никаких инструментов. Даркус стоял в изголовье, держа руки на расстоянии сантиметра от лица пациента. Пальцы были слегка разведены. Между пальцами клубился белесый дымок. Взгляд доктора был сосредоточен на пострадавшем, но время от времени он переводил его на ассистента. Для Клузи это была команда к действию. Он подносил руки к рукам Даркуса, и дымок, поиграв всеми цветами радуги, исчезал ненадолго. Затем ассистент убирал руки и процесс повторялся.

Лера залюбовалась врачами. Люди в белых хламидах действовали слаженно

и гармонично. Каждое их движение казалось выверенным. В них чувствовался профессионализм. Подумать только – там, на Земле, у парня не было шансов, а здесь он буквально оживал на глазах. Валерия переводила восхищенный взгляд с одного доктора на другого. В какой-то момент зафиксировала его на Даркусе. Тот, похоже, заканчивал работу. Лицо выглядело уже не таким напряженным. Складки разгладились, и, кажется, даже слегка дернулись уголки губ. Лера снова отметила, как его волевому лицу идет простая мальчишеская улыбка.

– Физическая оболочка восстановлена, – отрапортовал один из хирургов.

– Эмоционально-энергетический уровень тоже приведен в норму, – сообщил коллегам Даркус. – Можно отдавать пациента эмам.

Он отвел взгляд от пострадавшего и неожиданно для Леры посмотрел в ее сторону. Их глаза встретились. За пару секунд несколько эмоций промелькнуло на его лице. Удивление, интерес, кажется, даже одобрение. Валерия смутилась и потупилась. Но прежде чем увидеть пол, успела мельком глянуть на лицо пациента, которое уже не было прикрыто руками Даркуса.

Пашка?! Валерию прошиб холодный пот. Сердце бешено заколотилось в груди. Его биение отдалось пульсирующей болью в висках. Горло сдавило. Господи! Пашка! Что с ним случилось? Как он мог получить такую тяжелую травму?

Лера почувствовала, как подкашиваются ноги. Но упасть ей не дали. Кто-то крепко подхватил за локоть.

– Не вздумайте терять сознание, – раздался над ухом голос Даркуса.

Он направил Валерию к выходу из реанимации и, поддерживая, быстро провел по коридору к какой-то двери. Свежий прохладный ветерок, коснувшийся лица, подсказал, что Лера оказалась на балконе.

– Дышите! Дышите глубже, – это был приказ, но голос звучал мягко. – Такое часто случается, когда интерн впервые оказывается в операционной. Со временем проходит.

Лера послушалась команды. Сделала пару глубоких вдохов.

– Ну как, уже легче?

Как будто бы легче. Прохлада ночи делала свое дело. Кровь отхлынула от головы. Дышать стало не так тяжело. Ритм сердца начал выравниваться.

Даркус заглянул в глаза и, похоже, остался доволен.

– Вы еще ничего. Все ж таки до обморока не дошло, – снисходительно усмехнулся декан. – А некоторые, самые впечатлительные, сознание теряют, когда первый раз видят много крови.

Лера наконец-то окончательно пришла в себя, и тут до нее дошел смысл происходящего. Даркус, заметив, что новоиспеченной студентке стало нехорошо, причислил ее к разряду слабонервных. Решил, что она непременно сейчас грохнется в обморок, и потащил на балкон отдышаться. Надо же, какой заботливый. Только Лера вместо благодарности испытывала досаду. Она так самоотверженно поборола желание трусливо ретироваться из реанимации. Радовалась, что совладала с собой, смогла хладнокровно наблюдать за работой врачей. А Даркус посчитал ее впечатлительной неженкой.