Шрифт:
«Разговаривая со старшим офицером, не крути ему пуговицу».
«…я когда-нибудь говорил тебе, что Вьетнамская война началась только из-за того, что Говард Хьюз проспорил Аристотелю Онассису?»
Глава 1
Звезды, звезды, звезды… Манящие, неожиданно близкие: протяни руку – и достанешь. Такие звезды можно
– Я слишком стар для этой работы!
Последовал глухой шлепок. Пожилой седовласый мужчина, сидевший на переднем сиденье черного "форда", отнял от щеки ладонь, на которой красовалось бурое пятно – все, что осталось от очередного москита. Стояла ночь, однако летом в южном Техасе жарко в любое время суток, поэтому окна машины были открыты, на радость москитам и прочим кровопийцам, тучей вившимся над автомобилем. "Форд" притаился чуть в стороне от шоссе, убегавшем из Штатов в Мексику, на каменистом пригорке, под усыпанным звездами июньским небом.
– Вовсе нет, – возразил второй мужчина, лет на десять-пятнадцать помоложе, сидевший за рулем. – Чем старше вино, тем оно лучше.
Пожилой покачал головой, пригладил аккуратно подстриженные седые усы, придававшие ему благообразный вид, – этакий допотопный английский джентльмен, любящий муж и заботливый отец.
– Приличные люди этим на жизнь не зарабатывают. – Он снова хлопнул себя по щеке, с отвращением поглядел на пятно на ладони, затем вытер руку о панель.
Девяносто пять человек из сотни вытерли бы руку о штанину. Но если учесть, во что джентльмен был одет… Лишь тот, кому глубоко плевать на свой внешний вид, позволит себе столь неучтиво обойтись с таким нарядом: строгий черный костюм, ослепительно-белая рубашка, узкий черный галстук. Второй мужчина, черноволосый, с резкими чертами, чисто выбритый, был одет точно так же. Оба словно собирались на деловую встречу или торжественный прием и исключительно по недоразумению оказались среди ночи в техасской пустыне.
– Согласен, Ди, – работенка грязная, но кто-то же должен ее делать, – отозвался напарник, с вожделением поглядывая на пачку сигарет, уютно пристроившуюся на приборной доске.
С сигаретой и время летит быстрее. Да вот беда – курить нельзя: неровен час, заметят огонек или учуют аромат. В здешних краях запах разносится далеко окрест. Одно слово – засада.
– Тоже мне, Джон Уэйн, – фыркнул пожилой. – Ты еще скажи, что мужчина должен делать то, что положено мужчине.
Напарник закатил глаза, изображая предсмертную агонию.
– Ты, конечно, можешь… Есть. Вот и дождались.
Вдалеке замерцали огни – по шоссе катил одинокий автомобиль.
– Наконец-то! –
– Успеем, – лениво отозвался напарник.
Он повернул ключ в замке зажигания. Двигатель "форда" глухо заурчал, причем звук был неожиданно низким, более утробным, что ли, чем у обычного фордовского движка.
Между тем на шоссе, в непосредственной близости от того пригорка, на котором застыл "форд", разом вспыхнула добрая дюжина фар. Их свет выхватил из ночного мрака машины, перегородившие дорогу. Присмотревшись, можно было различить на дверцах эмблему INS – Службы иммиграции и натурализации. В Техасе этих ребят называли просто – La Migra.
Бдят, заступники, охраняют рубежи. Им и невдомек, бедолагам, что не те рубежи они хранят.
Автомобиль, приближавшийся со стороны Мексики, – белый фургон, весь в дорожной пыли, – сначала притормозил, а затем, по недвусмысленному жесту одного из патрульных, остановился перед шеренгой полицейских машин.
Кей покосился на Ди.
– По коням, партнер?
– Когда-нибудь, – проворчал Ди, – мне осточертеют твои шуточки. Тогда узнаешь на своей шкуре, что бывает, когда хороший становится злым.
– Злым не злым, а вот нервным – точно, – хмыкнул Кей и вдавил в пол педаль газа.
"Форд" спрыгнул с пригорка и рванулся к шоссе.
Услышав рокот двигателя, патрульные насторожились. Некоторые потянулись к кобурам. Забеспокоились и мексиканцы, выстроившиеся у фургона и покорно ожидавшие, пока полицейские закончат досмотр и отправят их восвояси. На снисхождение они явно не рассчитывали: чего уж там, попались так попались.
"Форд" мягко затормозил. Синхронно распахнулись дверцы. В свете фар блеснули лакированные черные ботинки. Ди с Кеем выбрались наружу.
– Добрый вечер, джентльмены, – поздоровался Кей. – Все в порядке, ребята, – прибавил он, обращаясь к патрульным. – Вы свободны, мы сами этим займемся.
Вперед шагнул один из патрульных – парень лет тридцати, с открытым глуповатым лицом.
– Агент Джейнс, – представился он. – Кто вы такие, черт побери, и по какому праву здесь распоряжаетесь?
– Шестой отдел, – отрезал Кей. Джейнс недоуменно воззрился на него:
– Я никогда не слышал о Шестом отделе.
– Неужели? Скажи, сынок, только честно, ты давно заглядывал в штатное расписание? Шестой отдел контролирует деятельность полевых агентов.
– Но меня никто не предупреждал…
– Сам прикинь, сынок, что это за проверка, о которой известно заранее? Отойди-ка в сторонку, нам нужно потолковать с задержанными.
Как правило, подобный напор достигает цели: люди тушуются, не найдя что возразить, и беспрекословно подчиняются распоряжениям представителей какого угодно отдела. Джейнс тоже не устоял – сник, утратил гонор и, бормоча что-то под нос, отступил к фургону.
Кей повернулся к Ди, стоявшему поодаль.
– Что скажешь?
Тот внимательно оглядел мексиканцев, сбившихся в кучку.
– Похоже, придется действовать по старинке.
Кей утвердительно кивнул и подошел к первому нарушителю – мужчине в джинсах и футболке.
– Que раза, amigo, como se llama? (Как делишки, приятель? Как тебя зовут?) – Мигель, – ответил мексиканец.
Кей с улыбкой повернулся к пожилой женщине, испуганно глядевшей на патрульных.
– No se preocupe, abuela. Bien-venida a los Estados Unidos. (Не волнуйтесь, мамаша. Добро пожаловать в Соединенные Штаты.) Продолжая говорить по-испански, он переходил от одного задержанного к другому. Вы откуда? Как вас зовут? Куда направляетесь?