Люди ветра
Шрифт:
«Хватит, прочь подобные мысли! Кто сказал, что восемьдесят четыре старость?» — Холм достал из кармана сигарету и откусил кончик.
Затяжка, получилась слишком долгой.
Он был среднего роста и казался коренастым в оливкового цвета тунике и мешковатых брюках, какие носили все люди — члены итрианских вооруженных сил. Монголоидная ветвь его предков проявила себя в нем, наделив Холма круглой головой, широким лицом, высокими скулами, припухлостью у губ и тупым носом. Кавказская — в серых глазах, коже, остававшейся бледной, несмотря на то что он много времени проводил на охоте и в саду, и волосах,
Подобно большинству людей планеты, он не отпускал бороды.
Он углубился в разложенные перед ним последние отчеты его помощников, когда интерком загудел и голос сказал:
— Первый марчварден Ферун хочет обсудить положение дел!
— Конечно! — Начальник Холма только что вернулся с Итри. Холм протянул было руку к экрану, но отдернул ее, проговорив:
— Почему бы не лично? Я сейчас буду.
Он вышел из кабинета.
Коридор был полон звуками и мельканием фигур — флотский персонал, гражданские служащие из лаурианского адмиралтейства, — но кондиционеры работали изо всех сил, так что запахи представителей обеих рас были едва различимы, кисловатый — человеческий, чуть отдающий дымом — итрианский.
Последних было больше, в связи с изменением состава населения Авалона. Но здесь собрались представители со всего доминиона, особенно из материнской его части, чтобы помочь этой границе подготовиться к кризису.
Холм заставил себя усердно отвечать на приветствия. Его вежливость превратилась в твердую валюту, ценность которой была ему известна.
«Вначале это было подлинным!» — Подумал он.
Караульный отдал ему честь и пропустил в апартаменты Феруна (Холм не выносил отнимающих время церемоний в своем отделе, но допускал их важность в итрианском).
Внутреннее помещение было самым типичным: просторная немногочисленная мебель, несколько строгих украшений, скамья, письменный стол и техника снабжены орнитологическими приспособлениями. Стена не была прозрачной, но огромное окно было вделано в нее таким образом, что из него открывался прекрасный вид на Грей и сверкающие вдалеке воды залива. Ветерок был насыщен ароматом садов.
Ферун добавил к имеющимся в кабинете вещам несколько инопланетных сувениров, книжные полки, заставленные фолис — копиями образцов земной классики, которую он читал для развлечения в оригинале на трех языках.
Он был маленьким, с темными перьями, и что-то в нем было от лика на иконе.
Его чос, Миствуд, всегда был одним из самых прогрессивных на Авалоне.
По части механизации он не уступал человеческим общинам, результатом чего являлись его величина и успешное развитие.
У Феруна не оставалось особого времени на поддержку традиций, религии — всего, что было связано с консерватизмом.
Все формальности он сократил до минимума, но не смог отказаться от них совсем, хотя никогда не говорил, что они ему нравятся.
Сорвавшись со своего насеста, он стремительно подбежал к вошедшему и по земному обычаю пожал ему руку.
— К-р-р, рад тебя видеть, старый разбойник! — Он говорил на планхе: итрианское горло приспосабливается к англику хуже, чем человеческое (хотя, конечно, ни один человек никогда не сможет произносить звуки совершенно правильно).
— Как поживаешь? —
Ферун сморщился. Однако это слово не совсем точно. Расположение его перьев было не только более сложным, чем у земных птиц, — они еще и плотнее прилегали к мускулам и нервным окончаниям, движение их давало начало целому созвездию выражений, недоступных человеку. Раздражение, беспокойство, обескураженность — все это, во взаимосвязи друг с другом, выразило его тело.
— Ну! — Холм подошел к сконструированному специально для него стулу и сел. Во рту ощущался привкус табака. — Рассказывай!
Ногти-когти зацокали по прекрасному полу. Ферун расхаживал по комнате.
— Я продиктую полный отчет, — сказал он. — Вкратце: дела обстоят хуже, чем я того боялся! Да, они пытаются установить единое командование и вбить в голову каждого капитана мысль о необходимости полного подчинения.
Но они не имеют ни малейшего понятия о том, как за это взяться!
— Бог тому свидетель, — воскликнул Холм, — что мы пытались поладить с ними эти последние пять лет! Я думал. Дерьмо, в этом так называемом флоте коммуникация находится на таком низком уровне, что мне приходится опираться только на впечатления, и, думаю, мое было неверным. Ты же знаешь, я считал, будто реорганизация находится на полпути к завершению.
— Так оно и было, но все пошло прахом! Непомерная гордость, ссоры из-за пустяков — вот в чем беда! Мы, итриане — по крайней мере, наша доминирующая культура, — не слишком подготовлены для полной централизации.
— Ферун помолчал. — Действительно, — продолжал он, — самым сильным аргументом против реорганизации нашей отдаленной, с плохо связанными между собой частями планеты, является то, что Земля располагает гораздо большими силами, но должна держать под контролем куда большие пространства, чем доминион. И если они нападут на нас, те коммуникации превратились бы для нас в ахиллесову пяту.
— Ха! А этим сумасшедшим на Итри не приходило в голову, что Империя не так глупа? Если Земля нападет, то это будет не войной, начатой Землей, а лишь горячим сектором, находящимся вблизи от наших границ.
— Мы обнаружили лишь очень слабые признаки сосредоточения сил в ближайших системах.
— Конечно, нет! — Холм ударил кулаком по ручке кресла. — Неужели они бы так просто обнаружили свои приготовления? — Вы бы обнаружили? Они будут собираться в космосе, в нескольких парсеках от любой звезды. Между местом сбора флота и любой планетой, до которой могут добраться наши разведчики, движение должно быть минимальным. В нескольких световых годах от нас они могут тайно собрать достаточную силу, чтобы свободно нанести нам удар с воздуха.
— Ты говорил мне это уже много раз, — сухо сказал Ферун. — Я это обдумал. Вычисляя возможные варианты. — Он перестал шагать. Некоторое время в комнате царило молчание. Желтый свет Лауры бросил на пол тень в форме листа.
— В конце концов, — сказал Ферун, — наши методы ведь спасли нас в период волнений.
— Нельзя сравнивать войну князьков, пиратов, жалких забияк, варваров, никогда не выходящих за пределы стратосферы, если только у них нет автоматических кораблей. Нельзя сравнивать все это жаждущее крови ничтожество с Имперской Землей.