Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Зимин Игорь Викторович

Император позаботился и о таких бытовых пустяках, как питание художницы. Сначала предполагалось кормить ее обедом, но К. Робертсон попросила отпускать ей «завтрак, а не обед… прибавляя к оному один бульон». В результате Николай I повелел «отпускать в 12 часов завтрак г-же Робертсон в Эрмитаж, когда будет там писать портреты». Холодный фрыштик, то есть завтрак, для художницы обходился в 86 коп. ежедневно, со всякими добавками – в 2 руб. 30 коп. серебром.

Отметим, что придворная портретистка работала по отработанной и привычной для Зимнего дворца схеме: несколько сеансов с царственными заказчиками «вживую», а затем доводка портрета с использованием фарфоровых манекенов (доставленных в резиденцию с Императорского фарфорового завода) в костюмах и платьях. Это была старая, как мир, методика, применявшаяся художниками с незапамятных времен. Например, при создании знаменитого портрета Екатерины II, гуляющей по аллеям Царскосельского парка, В. Л. Боровиковскому позировала М. С. Перекусихина, одетая в платье императрицы.

В апреле 1849 г., когда согласовали все организационные вопросы, Николай I несколько расширил заказ: «Государь Император изъявил Высочайшее соизволение на заказ ей, для Галереи

Дома Романовых, двух копий с портретов Их Императорских Высочеств Государыни Цесаревны и великой княгини Александры Иосифовны за 1500 руб. сер. и трех копий с портретов великих княгинь Марии, Ольги и Александры Николаевен, находящихся ныне в означенной галереи таковых портретов за 1800 руб. сер.» [986] .

986

РГИА. Ф. 472. Оп. 17 (2/934). Д. 10. О заплате денег англичанке Робертсон, за написанные ею портреты с Их Императорских Величеств. 1840–1852 гг. Л. 40.

С копиями у К. Робертсон вышло не так удачно, как с предыдущими портретами. В феврале 1850 г. К. Робертсон сообщили, что «Государь Император, не найдя в написанном ею портрете Государыни Великой Княгини Александры Иосифовны никакого сходства, повелел возвратить ей оный, и что портретом Государыни Цесаревны Его Величество также не совершенно доволен и предлагает ей исправить». Видимо, художница не согласилась с такой оценкой своей работы, и в результате ей сообщили, что «Его Величеству не угодно, чтобы она написала копии с сих двух портретов».

Творческий конфликт получил развитие в августе 1851 г., когда художница закончила копии с пяти портретов для галереи Дома Романовых. Именно тогда ей сообщили, что при высочайшей «приемке» ее работ «Государь Император изволил остаться недовольным написанными г-жею Робертсон копиями с портретов» и «повелел сии копии возвратить г-же Робертсон без платы за оные». Немедленно прошло распоряжение «назначенное ей от Придворной конторы продовольствие прекратить» [987] .

987

РГИА. Ф. 472. Оп. 17 (2/934). Д. 10. О заплате денег англичанке Робертсон, за написанные ею портреты с Их Императорских Величеств. 1840–1852 гг. Л. 46.

К. Робертсон. Портрет великой княгини Марии Николаевны с детьми

К. Робертсон. Портрет великой княгини Марии Николаевны

Художница сразу же обратилась к влиятельным покровительницам. Таковой стала старшая дочь императора, великая княгиня Мария Николаевна. Еще в первый своей приезд в Россию К. Робертсон написала несколько великолепных портретов великой княгини Марии Николаевны, очень нравившихся заказчице. Среди них была не дошедшая до нас картина, изображавшая «великую княгиню Марию Николаевну, герцога и младенца в небольшом размере для Ее Величества императрицы» [988] . В другой приезд К. Робертсон написала новый семейный портрет – «Великая княгиня Мария Александровна с детьми» (1849 г.). В результате Мария Николаевна направила отцу для доклада через министра Императорского двора письмо «англичанки Робертсон», в котором та вновь просила выплатить ей 4800 руб. сер. «за написанные ею по сделанному в 1849 г. заказу для галереи дома Романовых». Однако на это обращение вновь «Высочайшего соизволения не последовало». Английская художница так и не вернулась на родину, умерев в Петербурге в 1854 г., в год вступления Англии в войну против России. Похоронена она на Волковом кладбище. Три неоплаченных портрета работы К. Робертсон в настоящее время хранятся в Петергофе.

988

Цит. по: Ренне Б. Придворный художник Кристина Робертсон // Наше наследие. 2000. № 55.

Э. П. Гау. Большой кабинет Николая I. 1860-е гг. Справа на стене картина Ф. Крюгера „Парад на Оберплац в Берлине“

Ф. Крюгер. Парад на Оберплац в Берлине

Живопись в самых различных ее жанрах в обязательном порядке являлась частью интерьеров во всех парадных и жилых комнатах Зимнего дворца. Безусловно, при подборе картин в жилые половины дворцовые хозяйственники учитывали вкусы членов императорской семьи. Но чаще всего в «собственных комнатах» коллекция картин подбиралась самими «жильцами». Так, в угловом кабинете (Диванной, зал № 184) императрицы Елизаветы Алексеевны вплоть до ее смерти находилась картина Рафаэля «Мадонна с младенцем». А в кабинете императора Николая I доминировали картины военного характера, на которых изображались парады и смотры.

Картины покупались в качестве подарка близким, и такой подарок был желанным. Свидетельством тому эпизод, зафиксированный очевидцем пожара Зимнего дворца в декабре 1837 г. Мемуарист рассказывает: «Несколько минут спустя после падения телеграфа, я заметил Государя,

осторожно пробиравшегося, с приподнятыми полами шинели, между раскиданными на снегу перед дворцом мелочами. „Не знаешь ли, – спросил он у меня, – где Императрицыны картины?“. Я указал на три разные места, где они были положены. „Пойдем же со мною, дружок, поискать любимую картинку жены (Доменикина)“. И вот в свете пожара мы отправились вдвоем приподнимать одну картину за другою: искомая нашлась во второй куче. „Прошу же тебя, – сказал Государь, – велеть отнести эту картинку в Адмиралтейство и там сдать на особое попечение Блоку“ [989] . Эта высокая черта супружеской заботливости в такую грозную минуту глубоко меня тронула. С помощью двух из моих кирасиров я сам отнес картину в Адмиралтейство и лично сдал ее на руки Блоку» [990] .

989

Управляющий Аничковым дворцом.

990

Рассказы очевидцев о пожаре Зимнего дворца в 1837 году // Русский архив. 1865. Кн. 2. С. 1201.

Э. П. Гау. Большая гостиная Александры Федоровны. 1858 г.

История этой картины имеет некий личный подтекст. Незадолго до пожара Николай I купил у обер-егермейстера Д. А. Нарышкина картину Доменико Цампьери «Евангелист Иоанн» для Александры Федоровны за 60 000 руб. ассигнациями. Подарок произвел на нее огромное впечатление. Именно этим объясняются тревога императора и настойчивость, с которой он во время пожара разыскивал на Разводной площадке любимую картину своей супруги. После восстановления Зимнего дворца картина Цампьери украсила Малиновую гостиную императрицы, а затем Будуар императрицы Марии Александровны [991] .

991

Янченко С. Ф. Большая церковь Зимнего дворца. СПб., 2009. С. 40.

Хозяева Зимнего дворца внимательно следили за европейскими аукционами. Как только на рынке появлялась интересная картина, российские дипломаты немедленно информировали об этом членов императорской семьи. Например, весной 1842 г. библиотекарь Зимнего дворца Жоли получил информацию о продаже картины Рафаэля «под именем La Vierge aux Lauriers». Министр Императорского двора князь П. М. Волконский немедленно связался с Императорской Академией художеств, затребовав квалифицированную экспертизу. В ответ он получил следующий документ: «…совершенно сходны с манером Леонарда да Винчи, заставляет меня полагать, что сия картина должна скорее быть сего последнего или его школы, чем Рафаэла, хотя голова св. Осыпа имеет отпечаток стиля Перужина, т. е. первого манера Рафаэла… Что касается до имени, писанного золотыми буквами, оне не могут служить доказательством, потому что многие подобные средства употреблялись и употребляются доныне продавцами… Не увидев ее, весьма трудно определить, до какой степени распространились повреждения, требовавшие реставрации…» [992] .

992

РГИА. Ф. 472. Оп. 17 (3/935). Д. 392. Л. 2. О картине Рафаэля, под именем La Vierge aux Lauriers. 1842 г.

Э. П. Гау. Будуар Марии Александровны. 1861 г.

Денис Раффет. Великая княгиня Мария Николаевна. 1858 г.

В 1859 г. великая княгиня Мария Николаевна, жившая тогда в Париже, сообщила министру Императорского двора В. Ф. Адлербергу о том, что «в тамошней галерее Коржа» продается «оригинальная картина Леонардо да Винчи, изображающая Герцога Сфорца в виде св. Севастиана в натуральную величину» за 27 000 руб. сер. [993] По сложившейся практике, последовали запросы в разные структуры: «По Всеподданнейшему о сем докладу Государь Император Высочайше повелеть соизволил: просить Ваше Сиятельство, не имеет ли сведений о помянутой картине и достойна ли оная приобретения для Эрмитажа за вышеозначенную цену». В ответе из Императорской Академии художеств значилось: «Мне вовсе неизвестна картинная галерея Крожа, и потому я ничего не могу определенного сказать о картине Леонардо да Винчи, изображающей… Подобной картины и в каталоге произведений Леонардо да Винчи вовсе не обозначено, а потому легко может быть, что она исполнена учеником Леонардо да Винчи, Соларио, работы коего очень часто принимаются за произведения его учителя» [994] .

993

РГИА. Ф. 472. Оп. 18 (112/949). Д. 117. Относительно приобретения в Париже из Галереи Крожа оригинальной картины Леонарда да Винчи, изображающей Герцога Сфорца в виде св. Севастиана. 1859–1861 гг. Л. 2.

994

РГИА. Ф. 472. Оп. 18 (112/949). Д. 117. Относительно приобретения в Париже из Галереи Крожа оригинальной картины Леонарда да Винчи, изображающей Герцога Сфорца в виде св. Севастиана. 1859–1861 гг. Л. 3.