Люди золота
Шрифт:
Ему казалось, что у него перед глазами знаменитая картина Делароша «Христианская мученица». Но эта картина жила, это была сцена ужасная по своей реальности, и достойный доктор, придя в себя после первого волнения, хотел уже инстинктивно последовать примеру Роберта, когда увидел последнего, сильно плывшего, чтобы приблизиться к несчастной.
— Мужайтесь!.. мужайтесь!.. — не мог он удержаться, чтобы не закричать.
В эту минуту Роберт схватил утопавшую и старался достичь берега. Но течение было слишком сильно. Один,
Доктор с волнением следил за всеми движениями Роберта. Силы его, казалось, мало-помалу истощались. Вдруг он исчез в волнах.
Луна, освещавшая эту сцену, спряталась за тучу.
Доктор не колебался ни минуты. Он вошел в воду по пояс, но ощущение холодной воды напомнило ему, что он не умеет плавать.
— Что делать?.. Должен ли он был без всякой пользы пожертвовать собой?.. Не оставалось ли хотя слабой надежды?..
До ушей доктора долетел какой-то неопределенный шум. Он прислушался, как прислушиваются только в такие минуты.
— Ко мне!.. ко мне!.. — говорил голос, слабый, как дуновение ветерка.
В нескольких саженях от него доктор заметил неопределенную массу, боровшуюся с волнами.
Доктор сделал шаг вперед — вода дошла ему до горла. Он протянул руки вперед, точно Роберт мог схватиться за них.
Между тем расстояние между ними все уменьшалось. Еще немного, и Роберт был бы спасен.
Но это невозможно, так как он снова исчез под водой.
Доктор закрыл глаза. Он предпочитал лучше умереть, чем переносить подобную пытку. Он хотел совсем погрузиться в воду, бессознательно желая разделить участь несчастных, как вдруг его рука была схвачена другой рукой.
Неожиданность этого была для доктора так велика, что он чуть было не был увлечен течением. Но он инстинктивно удержался, потом, собрав все силы, стал медленно возвращаться к берегу, крепко держа руку Роберта. Де-Керваль и утопавшая были спасены.
Выйдя на берег, Роберт немного пришел в себя. Оставив несчастную на руках доктора, он побежал к тому месту, где остался их экипаж. Он велел кучеру подъехать к доктору.
Между тем доктор в это время оказывал первую помощь несчастной, которая наконец открыла глаза.
Незнакомая доктору и Роберту несчастная, избегнувшая смерти очень хорошо известна нашим читателям. Это была — как они, вероятно, уже угадали — Линда Лимарес. Желая во что бы то ни стало покончить с своей несчастной жизнью, она направилась к Гудзону. Читатель помнит, что один прохожий указал ей дорогу.
Несчастная девушка потеряла сознание всего окружающего. Она, сама не заметив того, вышла за городские ворота. Погруженная в свое горе, мертвая для всех и даже для самой себя, она шла, опустив глаза в землю. Она не замечала, что за нею следовал человек, одетый в лакейскую ливрею какого-нибудь богатого дома. Да если бы она даже и заметила это, то не обратила бы никакого внимания и нимало не стала бы беспокоиться. Какого несчастья могла она страшиться, когда жизнь для нее ничего не значила?..
Между
Линда сама избавила его от всякого труда.
Действительно, следуя за молодой девушкой, лакей заметил, что она останавливается на берегу реки. Сложив руки на груди, наклонив голову над волнами, которые она, казалось, вопрошала о будущем, а, может быть, и о прошедшем, Линда несколько минут простояла неподвижно, точно мраморная статуя. Затем без всякого видимого усилия тело ее описало медленную и почти величественную дугу и упало в реку.
Лакей не дожидался долее. Он поспешил возвратиться к дону Лимаресу, чтобы сообщить ему эту новость, которая должна была несказанно обрадовать его и успокоить насчет последствий его подлого поступка.
Если бы слуга дона Лимареса не так торопился, то он был бы свидетелем прибытия неожиданной помощи. Он видел бы, как Роберт де-Керваль спас Линду, а это, без сомнения, изменяло дело.
Молодая девушка была уложена в экипаж и закрыта как можно теплее. Доктор и Роберт сели с нею, кучер получил приказание ехать как можно скорее домой.
Слуги семейства де-Керваль были все на крыльце. При виде подъезжавшего экипажа они подбежали к нему, чтобы помочь приехавшим. Открывший дверцу невольно попятился назад, увидя Роберта, выходившего из экипажа без посторонней помощи.
Роберт и доктор с тысячью предосторожностей вынули Линду, которая, истощенная волнениями этого дня, была снова в обмороке.
Лакеи были изумлены. Они ничего не понимали в этой сцене.
— Барышня ранена? — прошептал один из них.
Роберт услышал его.
— О ком вы говорите? — спросил он с неопределенным беспокойством.
— Извините, сэр, — пробормотал лакей, — мы думали, что вы ранены, а теперь мы видим, что это мисс Фернанда…
— Фернанда?.. — вскричал Роберт. — Разве сестры нет дома!.. Мы привезли особу, совершенно нам незнакомую… Но что же такое случилось?.. Ну же! Отвечайте!..
Во время этого разговора Линда была перенесена в комнату Фернанды, и доктор искал мистрис де-Керваль или мисс Фернанду, чтобы попросить их помощи в ухаживаньи за больной.
Напрасно проискав их в комнатах, он снова вошел в переднюю, где Роберт расспрашивал прислугу. Лица их были взволнованы. Они колебались. Никто не знал, что ответить.
Между тем Роберт сердился и вследствие этого не мог узнать ничего толком.
Тогда доктор вмешался и, со свойственным ему хладнокровием, стал расспрашивать. Он скоро узнал, что госпожа де-Керваль, вместе с дочерью, неожиданно уехали несколько времени спустя после отъезда Роберта. Какой-то человек явился сказать, что барин был разбит лошадьми у ворот дома умалишенных, и они поторопились ехать к нему на помощь.