Людоед, который объелся (сборник)
Шрифт:
— Вы, естественно, были в машине один, но не припомните, не лежало ли что-нибудь рядом с вами на сиденье?
— На сиденье? Не помню. А почему вас это заинтересовало?
— Да я и сам толком не знаю. Так, пришло в голову — и все. Вы знаете, когда занимаешься каким-нибудь делом, в голову лезут всякие мысли.
Он продолжал дальше в том же духе, пытаясь отвлечь меня. Но вопрос заставил меня насторожиться. Слишком уж он был абсурдным.
— Значит, не помните? — уныло сказал он.
— Во всяком случае, ничего существенного не было. Кажется, только мое белье.
—
— Ну да! Мешок с грязным бельем для прачки.
— Мешок для прачки?
В его голосе слышалось недоумение.
— Простите, я не совсем понял. Ведь шел уже десятый час, и все прачечные были закрыты.
Я вздохнул.
— За телефонный разговор платить будете вы?
— Да, да, только...
— Вот и отлично. В таком случае я готов говорить с вами целую вечность, сколько вам захочется, тем более, во время разговора я вполне могу подремать, поскольку он будет совершенно беспредметным. Там, в городе, есть молодой парень, работающий на станции обслуживания. Он увлекается спортом и уже имеет какой-то разряд. И он меня знает. Он фанатик регби, и если бы я попросил, он сам выстирал бы мне это белье к даже высушил бы его своим дыханием. Вот я и собирался отдать ему этот мешок, чтобы он утром сдал его в прачечную. Вас удовлетворяет такое объяснение?
— Конечно. А что было в этом мешке?
Я снова вздохнул.
— Неужели вы думаете, я помню, сколько пар грязных носков я туда запихал? И неужели это действительно так важно?
— Я не совсем точно выразился. Я хотел знать, каких размеров был этот мешок — большой или маленький?
— Ах, вот оно что! Да, мешок был довольно большой. Там были простыни, покрывала, рубашки...
— Хорошо, достаточно,— задумчиво произнес он.
— Не понимаю я вас. Разве это имеет какое-нибудь значение?
— Скорее всего, не имеет. Я просто прикидываю различные варианты. Большое вам спасибо, Харлан. Думаю, мы еще с вами увидимся.
— Одну минутку...
Но было уже поздно. Я услышал короткие гудки. Он повесил трубку.
Я сел на край кровати и закурил сигарету. О чтении не могло быть и речи. Спать я тоже не мог. Мешок с бельем, лежавший рядом со мной на сиденье?! Зачем, черт бы его побрал, ему нужны были такие подробности? Хотя он и сказал, что это не имеет никакого значения, но, судя по его тону, приблизительно такого ответа он и ждал.
«Надо все вспомнить получше,— сказал я себе.— Надо вспомнить все детали. Тут что-то есть. Правда, никто, кроме Пурвиса, ничего не заподозрил, но ведь он-то за что-то зацепился? Итак, что же мы имеем? Шоссе, практически совершенно пустынное, и этот идиот, догоняющий меня на бешеной скорости. Пьяный в стельку,.. Он налетел на меня. Почему? Потому что слишком много выпил. Но почему же тогда, если он мчался на такой бешеной скорости и был пьян, он не свалился в кювет где-нибудь раньше?
Что-то здесь не так,— продолжал я размышлять.— Я воспринял этот инцидент на шоссе так же, как и все. Пурвис смотрит на него иначе. Его заинтересовал, например, мешок с бельем. Почему? Мешок был светлый...»
Дальше я ничего не мог придумать. Неужели
«Ну нет,— решил я.— У меня просто разыгралось воображение».
А может, так оно и было? Я, например, знал кое-что, чего не знал Пурвис... но, вероятно, подозревал.
В этот вечер миссис Кеннон была на берегу озера. И может быть, мистер Кеннон стал искать ее, подозревая, что она не одна. Может быть, он старался разглядеть, кто сидит в моей машине. Верх был опущен, и он не мог не увидеть, что рядом со мной никого нет. Хотя... В момент обгона он мог увидеть мешок и решить, что кто-то нагнулся, чтобы его не заметили. Он потерял голову и...
Черт возьми, как все-таки это сложно. Ведь он тоже рисковал жизнью и в конце концов отправился к праотцам. Но кто теперь сможет доказать, что он не был пьян? Может быть, он принял меня за другого? Может, страсть его и ревность были настолько сильны, что ему было на все наплевать...
Гипотез было много, а доказательств никаких. А вот у Пурвиса они, видимо, были. Иначе не стал бы он заниматься этим делом. Наверное,, нам действительно нужно встретиться еще раз.
Я кое-как оделся и вышел выпить чашку кофе. Вернувшись к себе, я долго не мог заснуть. Мысли мои то и дело возвращались к миссис Кеннон и к ста тысячам долларов.
С регби покончено. Покончено навсегда. Его у меня отняли. А ведь спорт был для меня всем — и любовью, и средством существования. Чем мне теперь заняться? Давать уроки? Тренировать какую-нибудь захудалую команду? К черту! Заняться коммерцией? Тоже не годится. Я был полой сил и надежд, и вот какой-то пьяница лишил меня всего этого. И, не исключено, сделал это преднамеренно,
А может, во всем, что произошло со мной, виновата эта женщина? Я вспомнил о ее красоте, ее богатстве и о тех деньгах, которых меня лишили. Потом снова закурил.
«Ты должна была проделать эту штуку с кем-нибудь другим, малютка,— проворчал я сквозь зубы.-- А я страшно не люблю, когда меня хотят одурачить».
На следующее утро, быстро позавтракав, я вернулся в номер и вызвал по телефону Хьюстон.
— Страховая компания «Олд Колони»,— послышался приятный женский голос.
— Я хотел бы поговорить с мистером Пурвисом,— сказал я.
— Простите, с кем?
— С мистером Пурвисом.
. — Очень сожалею, ко у нас такого нет. Может быть, вы ошиблись номером?
— Возможно,— с досадой ответил я.— Но ведь это страховая компания «Олд Кололи»?
— Да, сэр. Но у нас нет никакого Пурвиса. Одну минутку, пожалуйста...
Я ждал, кипя от злости. Чего она там выдумывает? Неужели не знает своих сотрудников?
Наконец из трубки до меня снова донесся голос:
— Вы слушаете? Простите, что заставила вас ждать. Я спросила у коллеги, которая работает здесь дольше, чем я. У нас работал когда-то человек по имени Пурвис. Но он ушел из компании несколько месяцев тому назад.