Людоед, который объелся (сборник)
Шрифт:
— Ваши манеры официанта на меня не действуют, мистер Шамбрен! Человек, который мог семь месяцев игнорировать невинную собачку...— проворчала она, удобно устраиваясь в кресле.
Харди все еще стоял у стола миссис Вич, лицо его выражало благоговейный ужас.
— Не хотите ли кофе, миссис Хейвен? — спросил Шамбрен.
— Нет! Вот если бы у вас нашлось немного пшеничного виски...
— Сию минуту!
Пока Шамбрен наливал виски, Элисон присела на ручку кресла миссис Хейвен.
— То, что произошло, просто ужасно, миссис Хейвен,— сказала она.— По-видимому,
— Никакого заговора?
— Против Муна — никакого! Он сам заговорщик, и его замысел направлен против одного из вас.
— Что вы хотите сказать этим своим «против одного из вас», мисс Барнвелл?
— Против клуба,— сказал Джон.— Клуба мистера Г амайэля.
Шамбрен подошел, держа маленькую рюмку с бурбоном, и предложил ее женщине.
— И это называется по-вашему «выпить»? — Она опрокинула рюмку, осушив ее одним глотком.— Кто-нибудь, наконец, объяснит мне вразумительно, что происходит? Хотела бы я знать, стоит ли это того, чтобы срывать меня с «Зигфрида»?
Спокойно, почти в тоне обычной беседы, Шамбрен ввел старую леди в курс событий. Она слушала, сидя прямо и неподвижно в своем кресле.
— Так что, как видите,— заключил Шамбрен,— этот человек охотится за кем-то, но за кем — мы не имеем ни малейшего представления! Мистер Уилз подсказал нам, что вы и мистер Гамайэль могли бы нам помочь. Мы не нашли мистера Г амайэля. Мы должны были привезти вас сюда, мы думаем, что спасаем чью-то жизнь. И даже великая Нильсон простила бы нас, если бы знала, почему вы ушли из театра!
— Не будьте идиотом, Шамбрен,— сказала она твердо и каким-то совершенно незнакомым голосом. Она смотрела куда-то сквозь них, как будто их здесь и не было.
— Позвольте мне быть предельно точным, миссис Хейвен,— произнес Шамбрен.— Мы привели вас сюда не просто для того, чтобы получить какую-то информацию. Мне показалось, что вы, именно вы являетесь мишенью Обри Муна!
— Какая чепуха,— ответила она, избегая его взгляда.
Он повернулся и взял со стола утренний выпуск «Трибюн». Газета была раскрыта на странице, где были помещены фотографии. Мун с Бернардом Шоу, Мун с итальянской кинозвездой, Мун с принцем Уэльским и репродукция портрета пропавшей без вести Виолы Брук... Он подал газету миссис Хейвен. Она посмотрела на фотографии и пристально взглянула на Шамбрена.
— Я не хочу обидеть вас, миссис Хейвен, сказав, что мне было двенадцать лет, когда это случилось, в 1922 году, не правда ли? Я не думаю, что когда-нибудь видел портрет Виолы Брук, еще сегодня утром, когда я просматривал газеты, он не привлек моего внимания. Но вечером, когда я увидел его снова, меня вдруг осенило!..
— Виола Брук давно умерла! — резко сказала миссис Хейвен,
— Я уверен, что все, кто сейчас находится в этой комнате, уважают ваши желания, миссис Хейвен. Но учтите, Обри Мун знает, что она жива! И я думаю, он смертельно боится ее, миссис Хейвен. Ее-то он и собирается убить. Вы могли бы нам сказать, почему, и помочь нам защитить ее!..
Она долго молчала. Все ждали, затаив дыхание.
—
Глава 5
Потрясенный Джон Уилз зачарованно смотрел на миссис Хейвен. Как? Эта нелепая старуха — та прославленная красавица, что сорок лет назад бесследно исчезла из своей гримуборной в середине спектакля? Почти целый год газеты мусолили ее историю и отступились только тогда, когда всякая надежда найти ключ к ее исчезновению оказалась напрасной. Виола Брук, которая, по общему мнению, была любовницей Муна в течение ряда лет после первой мировой войны!
Глаза старой женщины обратились к Уилларду Сторму, сидевшему в кресле у противоположной стены. Он наклонился вперед, глаза его за стеклами очков в темной оправе возбужденно блестели в предвкушении сенсации.
— Я говорю вам правду, Шамбрен, которая мне дорого обойдется! Этот червяк,— миссис Хейвен указала на Сторма костлявым пальцем,— ославит меня на весь мир. Ему обязательно присутствовать при моем рассказе?
— Не беспокойтесь, миссис Хейвен,— сказал Харди.— Он будет делать все, что ему скажут. Ему придется считаться с нами, если он не хочет неприятностей!
— Даже в семьдесят три года женщина остается тщеславной,— сказала миссис Хейвен, не обращаясь ни к кому в особенности.— Некоторые женщины даже в старости сохраняют свою красоту. По многим соображениям, мне пришлось вести другую игру. Чтобы меня не узнали, я сделала себя комическим персонажем. Тридцать лет это была веселая игра. Последние пять лет стали адом!..
— Ваш муж умер пять лет назад, миссис Хейвен? — мягко спросил Шамбрен.
Она кивнула. Глаза ее под густо накрашенными веками были закрыты.
— Мы не хотим причинять вам боль, миссис Хейвен,— сказал Шамбрен.— Но в интересах дела мы должны выяснить некоторые подробности. Осман Гамайэль — ваш друг?
— Настоящий, верный друг!
— Он знает о вас всю правду, миссис Хейвен?
— Да! Он, мой шофер Отто и Обри — единственные, кто до этого момента знали истину.
— Вы знаете, где сейчас мистер Гамайэль?
— Нет. Он ушел от меня, когда я собиралась в театр.
— И ни вы, ни он ничего не знали об убийстве мисс Стюарт?
— Я ничего не знала, пока вы мне сейчас это не рассказали. Осман, уходя от меня, тоже ничего не знал...
— Насколько та история, что вы рассказали Джону Уилзу, соответствует действительности?
— История? — Она взглянула на Джона.— Я полагаю, он принял все как факт! Действительно, есть человек двадцать или более, которые будут морально и социально уничтожены, если Мун умрет насильственной смертью. Он собрал против этих людей определенные факты, и, если он умрет не своей смертью, эти факты будут обнародованы — может быть, его адвокатом, а может, поверенным в делах. Мы с Османом чувствовали, что просто необходимо сохранить ему жизнь. Мы думали, что Уилз, сам ставший жертвой, нас поймет... сможет помочь!