Люкс с видом на кладбище
Шрифт:
При его последних словах Орлов со значительной миной на лице вскинул указательный палец. Дескать, вот именно!
— Я тоже уже думал об этом, — сказал он, сдвинув брови. — Так что, мужики, тут мы можем надеяться только на самих себя, на свой опыт и чутье. Помощи от кого-либо ждать трудно. Зато палок в колеса ставить будут гораздо больше. Вот такой получается парадокс. Всем вроде и хочется, чтобы это убийство было раскрыто, в то же время нам мешают вести расследование. Ладно, работаем дальше!
Выходя из кабинета, Крячко неожиданно хлопнул себя по лбу, обернулся к Петру
— Слушай, озаботься, пожалуйста, по своим каналам. Надо бы устроить хорошую встряску одному бездельнику при погонах или вообще отправить его мусор подметать. — Он рассказал об участковом с улицы Пржевальского, излишне ласковом к подрастающим отморозкам и без пяти минут насильникам.
Когда опера вернулись в свой кабинет, сработал телефон внутренней связи и дежурный сообщил о прибытии Касиашвили.
Стас распорядился его пропустить, положил трубку и, потирая руки, удовлетворенно объявил:
— Так, свидетель приехал. Вот и хорошо! Интересно, что он нам расскажет?
Такое вот предвкушение разговора со свидетелем со стороны смотрелось несколько комично, поэтому Лев Иванович не смог не поинтересоваться:
— Ты ждешь чего-то необычайного? — Он говорил вроде бы совершенно серьезно, но в его глазах была заметна смешинка, и Крячко это тут же уловил.
— А почему бы нет? — В голосе Стаса звучал некоторый вызов. — Думаешь, порожняк? А может, поспорим?
— На что? — Гуров уже откровенно рассмеялся.
Стас с выражением азарта на лице едва успел открыть рот, как раздался осторожный стук в дверь и послышался приглушенный голос с легким кавказским акцентом:
— Войти можно?
— Входите, не заперто! — хитро взглянув на Станислава, громко ответил Лев Иванович.
Крячко успел со свирепым выражением лица погрозить ему кулаком и тут же принял деловитый вид образцово-показательного службиста. В кабинет вошел крупный мужчина с заметной «трудовой мозолью», распирающей пиджак. Он сразу несколько растерянно огляделся. Видимо, посетитель никак не мог понять, кто из этих двоих оперов весьма строгого вида хотел с ним встретиться.
— Проходите, садитесь. — Продолжая удерживать инициативу в своих руках, Гуров указал на свободный стул.
— Шалва Давидович, это я просил вас приехать в главк, — немедленно включился в разговор Стас.
«А вот фигушки я отдам тебе своего свидетеля!» — одним лишь взглядом сказал он приятелю.
— Во-первых, я прошу вас опознать на этом портрете человека, которого вы, возможно, видели, — продолжил Крячко и показал фоторобот Штирлица Касиашвили.
Тот взглянул на лицо человека, изображенного на бумаге, и слишком уж поспешно пожал плечами. По его словам, он что-то знакомое в нем находил, но до конца не уверен.
Станислав, явно не ожидавший подобного ответа, чуть обескураженно проговорил:
— Шалва Давидович, но не будете же вы отказываться от того, что предоставляли этому человеку свой личный автомобиль, о чем мы с вами сегодня говорили по телефону.
— Я и не отказываюсь! — Гость развел руками. — Просто я не уверен в том, что это и есть тот самый человек.
Хорошо понимая истинные причины того, отчего
— Шалва Давидович, я так понимаю, вы опасаетесь подставить своего хорошего знакомого, опознав его на этом портрете. Уверяю вас, ничего плохого в отношении него мы не затеваем. Прежде всего давайте возьмем во внимание то обстоятельство, что в данный момент он пропал без вести. А нам он сейчас очень нужен как весьма важный свидетель.
Касиашвили еще раз повертел в руках фоторобот и наконец-то согласился, что знает человека, похожего на этого. Его зовут Михаил Бородин. С ним он познакомился чисто случайно. Полгода назад на МКАДе машину Шалвы подрезали какие-то подставщики. Упирая на то, что соударения автомобилей избежать не удалось якобы по его вине, они стали вымогать крупную сумму денег, угрожая ножами и битами.
Вот тут-то и появился Бородин, который в этот момент проезжал мимо на такси. Он за одну минуту разогнал агрессивных отморозков.
Касиашвили, безмерно благодарный за эту выручку, отпустил такси Михаила и объявил, что сам довезет своего спасителя в любую точку земного шара. Между ними очень быстро установились приятельские отношения, и они несколько раз даже встречались в доме Шалвы за бутылкой грузинского вина.
Да, Михаил однажды намекнул, что ему требуется авто. Касиашвили тут же, не раздумывая, протянул ему ключи — пользуйся. Как и Ломтев, Шалва считал своего нового приятеля водителем от бога. Машину тот всегда возвращал исправной, чистой и даже отменно отрегулированной. Куда именно ездил Бородин, Касиашвили не интересовался.
Из того, что Михаил рассказывал о себе, Шалва запомнил лишь то, что тот разыскивал людей, виновных в пропаже его дочери, еще совсем молоденькой, всего-то лет шестнадцати, которая исчезла год назад. Она не вернулась с занятия на каких-то курсах, то ли моделей, то ли актерского мастерства. Что самое гнусное, очень даже приметную роль в случившемся сыграла ее классная руководительница. Как оказалось, именно она сделала посещение этих курсов, причем платных, обязательным для всех своих учениц. По словам Касиашвили, Бородин как-то раз признался ему, что хотел бы расквитаться с негодяями, похитившими его дочь, и готов достать их хоть со дна морского.
Когда визитер отбыл восвояси, в кабинете некоторое время царила тишина. Сыщики напряженно размышляли над услышанным.
— Вообще-то что-то подобное я и подозревал, — наконец-то обронил Гуров. — Смотри, как все складывается: Сивяркин, будучи по своей натуре изрядным подонком, наверняка причастен к этим самым курсам, о которых говорил Касиашвили. Не исключено, что он приложил руку и к исчезновению этой девушки. Ее отец в это время отсутствовал. Вернулся — дочери нет. Предположим, ему каким-то образом удалось узнать, кто виновник ее пропажи. Обратился в полицию, суд, но там негодяя оправдали. Тогда он сам начал воздавать по заслугам всем виновникам трагедии. Кстати, ты помнишь про того торгаша, которого наш Бородин убил у свингер-клуба? Наверное, следует думать, что он тоже был причастен к исчезновению девушки.