Люпофь. Email-роман.

Наседкин Николай Николаевич

3) Мне очень грустно и обидно — сам не знаю, почему…

4) И правда — заработался.

5) А работа-то всё — пустяки: сочинял сейчас характеристику на одного доцента, ведомости на матпомощь юбилярам составляю и пр. Вместо того, чтобы учить наизусть твои стихи или писать-сочинять собственную прозу…

6) Нет, без балды: мы сегодня с тобой виделись?..

7) А — вчера???

(Шутка!)

Алексей-Василий Трахтибидохов.

Моему Лёшеньке, 12 апреля, 23–22 (Тону и горю!)

Ещё

как виделись! Аж пропитались (я-то точно!) друг другом, как губки, от волос до (пардон!) трусиков. Я вся в твоих флюидах, объятьях, взглядах, словах, запахах… Тону, и дна не видно. Это же прекрасно — тонуть и желать этого! Вывод: иногда нехватка воздуха — такое счастье! Сладкое удушье! Пункты твои проглотила-прикрепила. Я-то тону, но ты не сгорай (имею в виду, работая!). Сгорать любовью ко мне можно, но не в костре пламенного трудоголизма! Давай тебя охлажу (я же по Зодиаку водная — рачок!) Чувствуешь, как я своими прохладными губами касаюсь твоей щеки, шеи, ушка, животика, Василия… Теперь, кажись, я начинаю гореть!

Так тонуть или всё же — гореть?! Философема!

Я. Фантазёрка.

Aline, 12 апреля, 23–28 (Утонул!)

Алина-(пардон!) — рачок!

Ты меня тут же утопила и охладила. А сама, чувствую, пылаешь и горишь. Не пугай меня, а то я завтра на свидание не приду. Ты же знаешь, я в таком возрасте, что пылких девушек уже начинаешь робеть… Мотай на ус, вернее — на верхнюю губку.

Давай прощаться. Я тут зарегистрировался на сайте Гостевых книг и маракую себе новую книженцию. Помни, что вскоре (послезавтра, видимо) тебе надо будет успеть первой там отметиться (в моей новой Гостевой).

Спокойной тебе ночи (СПОКОЙНОЙ)!

Целую тебя и Матрёну!

Пижон Стилягов.

Моему Лёшеньке, 13 апреля, 22–40 (Жаркое…)

Доброй ночи, мой единственный! Нехватка жидкости привела к тому, что я выдула два с половиной стакана яблочного сока! Ух, теперь, наверно, лопну! Ещё лопну от того, что мне сейчас ТАК хорошо, как никогда! Просто распирает от счастья! Кто кому сегодня делал праздник: я тебе или ты мне? Нет, неправильная постановка вопроса: мы — праздник друг для друга?! Можно, отвечу за нас? ДА!!!

Солнышко моё! Всё у нас с тобой будет замечательно! Счастье — вот что главное! А ты и есть моё счастье! Люблю тебя!!!

Твоя Алиночка-ленточка.

P. S. Спасибо Господу Богу за то, что он создал тебя таким, какой ты есть, и соединил нас!

Aline, 13 апреля, 22–53 (Спасибо!)

Алинка, спасибо за сегодняшний день!

Увы, дома — штормит: ор, истерики, провокации… Хрустно, друг мой, хрустно!

Сейчас пойду в Гостевую — смотреть, чего ты там накуевдила. Заранее спасибо!

Я умял полторта и выпил пол-литра чаю… И куда вошло???

Лёша Котофеичев.

Моему Лёшеньке, 13 апреля, 23–25 (Будь стойким!)

Да,

действительно гадство! Это надо ещё уметь (а твоя козлиха Д. Н. это умеет!): испоганить человеку (не чужому, а всё же — мужу) настроение! Вот редиска-то! Крепись, суженый мой! Дай Бог тебе здоровья и терпения! Пусть сон тебя успокоит, нальёт новые силы и поможет НАМ ещё разочек взглянуть друг на друга! До завтра, свет моих южных ночей! Скажешь, как тебе мой «шедевр» в Гостевой!

Я. Твоя.

Моему Лёшеньке, 15 апреля, 22–40 (Спасибушки!!!)

Лёша, сегодня был замечательный день: и о стихах, литературе поговорили, и друг на друга насмотрелись, и налюбились (было божественно!!!). Ну или почти налюбились — у меня, глупенькой, всегда недоедание! Разве времени с любимым человеком может быть достаточно! С другой стороны, обжорство — это тоже плохо. В общем, ты мне подарил этот день (твои подарки в этом месяце — просто сказка!). Спасибо, милый! Не расплачусь, наверное (!?). Благодарить тебя и судьбу всегда буду! С тобой я расцветаю!

Алинка — радостная до ушей (и до НЕЁ тоже!).

Aline, 15 апреля, 22–54 (Возврат!)

Алина, возвращаю тебе «спасибушки!» в троекратном размере — это тебе, тебе, родная!!!

Это ты мне сегодня дарила радости, но, увы, не все такие добрые. В смысле ТАКИХ радостей я, конечно, ни от кого больше не жду, но вот и чтобы нервы не мотали — тоже бы хотелось. Достают меня и дома, и на работе… Устал!

Ладно, о плохом не буду.

Свои низменные (скажем прямее — постельные) инстинкты, крошка моя, пожалуйста, сдерживай. Мой Василий Алексеевич и так уже начинает потихоньку офигевать: мол, что это за сверхурочные и внеплановые работы, да, дескать, будут ли за это премиальные?.. (Не шутка!)

Целую в зубы и маникюр (чего-то на извращения потянуло)!

Лёш Лёшич.

Моему Лёшеньке, 15 апреля, 23–00 (Давай определимся!)

Лёш Лёшич ты мой! Про постельные инстинкты в моём «невинном» письме (кроме последней строчки-занозки) ничего не было. И то последняя строчка — очередное «спасибо» тебе за (прости-и-и-и!!!) КЛАССНЫЙ СЕКС! Ну прости! А насчёт премиальных для Васьки (ну прости опять!) и «Не шутки» — не поняла. Отдыха он, что ли, требует? Разъясни.

Я. Непонятливая.

Aline, 15 апреля, 23–48 (Определяемся)

Алинка, ну какая ты непонятливая! Премиальные для Василия могут быть только одни: побольше ласки, внимания, нежности и пр. — ещё, ещё и ещё! Эх ты, такие элементарные вещи приходится, покрывшись румянцем стыда, пояснять!

А вообще — всё это трёп: люби меня, как я тебя, и — всё будет хоккей, теннис и даже гандбол с фигурным катанием…

Алиночка, не будь букой, быстренько пожелай мне спокойной ночи, иди баиньки, приходи ко мне во сне и завтра встреть меня улыбкой, поцелуем, объятьями и жарким приглашением в постель…