Люпофь. Email-роман.
Шрифт:
Твоя.
Моему Лёшеньке, 25 мая, 17–19 (5-й день)
Радость моя, здравствуй! Погода опять с ума сходит: днём жара, под вечер — дождь, правда, тёплый, незлой. Тебе сейчас, поди, хорошо: общение с умными людьми на симпозиуме, да ещё и со всякими вкусностями на фуршетах! А я тут несколькими конфетами обхожусь да общением с кобельками на факультете! Когда же ты вернёшься в мою жизнь?!
Звонила в турбюро по поводу НАШЕГО Геленджика — необходимо внести предоплату (1 тыс. руб. с человека) и наши паспорта. Есть путёвки на любую смену.
С учёбой всё по-старому — сессия на носу. Дома тоже никаких происшествий. Что я сегодня делала? Даже — не знаю. Вроде ничего, но как-то время провела?! В основном читала — Ф. М. Д. и «ЛГ» дочитывала. Покушаю сейчас и пойду фильмец один на компе глядеть («13 призраков»), брат вчера откуда-то принёс. Потом посижу немного в Инете и баиньки.
…Вот это номер, а за окном-то уже солнышко!
Но без тебя на душе пасмурно!
Возвращайся! Поскорей! Жду! Думаю! Скучаю! Без твоих поцелуев и ласк тело моё грустит!!!
Твоя Алина.
[email protected], 25 мая, 18–35 (Тоскую!)
Алинушка, здравствуй, радость моя!!!
Сегодня во время докладов только о тебе думал и (уж прости) говорил с одним моим хорошим другом-товарищем о тебе. Я о тебе помню, ДУМАЮ. Я тебя люблю!
Но только опять и опять признаюсь: веду себя плохо — пил весь день пиво. Одна только мысль-надежда: в поезде на Абакан перестану дурить и вспомню, что мне ещё ЖИТЬ, ЖИТЬ, ЖИТЬ!!!
Милая, родная (совсем не в тему), вернись к Чашкину!!!!! Я страшно боюсь, что у нас будет всё плохо. Я вообще не верю, что ты есть, что ты была в моей жизни…
Ладно, Алинка, мне просто очень плохо. Я не хочу сейчас ни в Абакан, никуда… Хочу увидеть тебя, прижать к себе, поцеловать (крепко, крепко!), ВОЙТИ в тебя…
Всё — прости…
Я тебя люблю. Помни об этом. И ты меня люби. Нет никого, кроме нас. Ты и я. Ты мне послана Богом. Я знаю, что проживу не так уж много, и поэтому…
Всё — глупости пошли. Самое главное, если даже я за эти дни, пока мы не видимся, решу, что я должен тебя оставить, всё равно — ты САМОЕ ГРАНДИОЗНОЕ, ЧТО БЫЛО В МОЕЙ ЖИЗНИ!!!
Алина, мы, вероятно, созданы друг для друга. Просто природа промахнулась-ошиблась на 20–25 лет…
И всё равно — я тебя ЛЮБЛЮ!!!
Прощай дня на три, пока не доеду до Абакана.
Целую крепко-крепко (и плачу)!
Я.
Моему Лёшеньке, 25 мая, 21–08 (Внеплановое-2)
Солнце моё, ради Бога, прошу тебя, умоляю, не глупи! Как в разлуке такое можно писать-думать?! Я же жить без тебя не могу, я здесь (в этом, прости, сраном Баранове!) одна, СОВСЕМ ОДНА, без тебя! Я без тебя и жить не хочу и не жила! Какой, к чёрту, Чашкин, он и так меня достал! Неужели ты хочешь, чтобы я была несчастной? Нет? Тогда будь со мной, люби меня, помни обо мне! Потому что мне эта хренова (ну, пошло-поехало!) жизнь-житуха без тебя не нужна! После твоего письма и хорошо, и плохо! И кричать от счастья хочется, и обглотаться таблетками! Я не могу без тебя! Лёша, Лёшечка, милый мой, родной, любимый, единственный, не оставляй меня! Как тебе только в голову могла придти эта мысль! Я не знаю, что я с собой сделаю, если…
Не могу больше писать… Больно… Холодно… Слёзы… Мысли размагнитились….
Я.
Моему
Ну, здравствуй! У погоды, видать, действительно критические дни. Я имею в виду не дождь (он слегка капает, «слепой»), а ломку какую-то. Такой ветрище (очень холодный) сегодня, аж крыши гремят и деревья гнуться. Небо то и дело затягивает тучами. В такую погоду из дома выходить не хочется. Но пришлось тащиться в универ.
Итак, первый этап за плечами — 1/3 нашей разлуки. Осталось 12 дней. 12 дней без тебя!!! Надеюсь, что в поезде ты думаешь о том, что мы будем вместе и никакие глупости (как вчера!) в твою симпатичную умную голову не приходят!
Воду горячую до 6 июня отключили (трубы ремонтируют). «Идиот» всё сильнее затягивает. Тётя из Знаменки приехала. Крестный ход сегодня был (икона какая-то Рязанская к нам приехала). Вот такие вот новостюшки!
Жду, когда пришлёшь мне привет из Абакана! Надо, правда, учесть, что у нас четырёхчасовая разница! Ну это ничего! В поезде неують, да и у меня дома — не лучше. Ни с кем не хочу разговаривать. Родичи бьют в набат: чего, мол, происходит со мной! Как им объяснить, что я — спящая красавица, которую разбудит лишь поцелуй любимого принца?!
Твоя нецелованная.
P. S. В вечерние планы входит просмотр фильмеца (на винте какой-то новый опять появился, братец, что ли, принёс?!), мойка пола на кухне и оценка новых шмоток моей тёти, которая, видимо, скупила полрынка. Терпеть не могу, когда моя комната превращается в подиум, так как моё зеркало почти во весь рост. Но придётся потерпеть да головой покивать, мол, нравится… Сделать вид, что с внешним миром ещё контактирую, не то моя маман меня в психушку сдаст или психолога какого-нибудь притащит. А дочь-то просто влюбилась по-настоящему и жизни без этой любви и своего любимого не видит!
До завтра, любимый мой, любовь моя!
Моему Лёшеньке, 27 мая, 22–08 (7-й день)
Лёша! Родной! Любимый!
Пожалей меня — крантик открылся! Теперь меня волнует другая погода (а не та, что за окном!). Чувствую себя не очень хорошо. Отсидела сегодня часа полтора на лекциях и поехала к Ленке. Еду в автобусе и понимаю, что как-то стало дискомфортно. Как только вышла, сразу зашла в аптеку — за ампулой анальгина (на всякий пожарный!). И точно! У Ленки как живот схватил (мой, не её!) — спасибо бесценному анальгину. Через полчаса отошло — и я опять человек! Переписала «Игру» (фильм по мотивам «Волхва»). Посидели, за жизнь поговорили, музыку послушали, новые фотки посмотрели. Рассказала ей, как мне без тебя тошно. А мне без тебя тошнотворно. Домой приехала почти в восемь. И вот снова живот заболел, видать, анальгин перестаёт действовать. Пойду сейчас «Игру» посмотрю да в постельку.
Солнце моё, как ты там, где ты там?! Отзовись! Я без тебя, как близнец, разделённый со своей второй половинкой, полностью дезориентирована, потеряна, брошена! Но я бодрюсь! Ведь наша разлука не вечна! А впереди — НАША ЖИЗНЬ!
Я очень скучаю по тебе! Целую жарко-жарко!
До завтра, золотце моё!
Единственная.
[email protected], 28 мая, 12–19 (Плохо без тебя!!!)
Алина! Мне очень и очень плохо. Без тебя. Я уже не рад, что поехал в эту дурацкую Сибирь. Как я хотел бы сейчас быть с тобой рядом, целовать…