Люпофь. Email-роман.
Шрифт:
— Алексей, извини! До завтра! Мне пора!
Он толком и отреагировать не успел, как его Дымка уже исчезла-повернула за угол, к подъезду. Юнец, скользнув по Алексею Алексеевичу оценивающим взглядом, прошагал в том же направлении. Ну и ну! Видать, студент — один из её поклонников-кобельков. Алексей Алексеевич попытался вспомнить, видел ли его на факультете, и не мог: на лица память у него была просто отвратительная. Да-а-а, счастливец! С каким удовольствием профессор Домашнев поменялся бы сейчас с этим розовощёким мальчишкой ролями — ему так
Назавтра встреча-свидание получилась более чем странной. В кафе, правда, совсем как прежде, посидели хорошо и мило — немножко выпили, поболтали. Пришли на квартиру. И вот там началась какая-то нелепая фантасмагория: Алина и на поцелуи отвечала, и разделась охотно, и в постель легла… Но тут её словно заклинило: мол, давай, Лёшенька, без секса — просто полежим-поласкаемся… Он поначалу подумал — прикол, но она упорствовала, и дело дошло почти до ссоры. В конце концов Алина всё же уступила «разок», но отдавалась без жара, вяло, явно сдерживая себя…
Что ситуация уже практически зашла в тупик — Домашнев начал понимать-осознавать, когда, попив крепко с неделю и очнувшись, взялся добиваться встречи с Алиной. Она отказывалась наотрез. Один их телефонный разговор, надрывный и мучительный, тянулся часа два. Алексей Алексеевич, растеряв остатние крупицы гордости, чуть не со слезами умолял:
— Алина, ну давай встретимся, поговорим!.. Ну почему ты не хочешь? Это же глупо! В чём причина?
— Тебе будет больно… — вдруг тихо сказала она.
— Что? — не сразу расслышал Домашнев. — Что ты сказала?
— Тебе будет больно, — уже твёрже, решительно повторила она.
— Говори! Говори!!! — почти закричал он. — Что ты меня мучаешь!
— У меня есть… другой.
Алексей Алексеевич задохнулся, не поверил.
— Врёшь! Зачем ты врёшь?!
— Нет, это правда, — так же тихо и виновато сказала она.
И эта нотка виноватости в её голосе была убедительнее всяких слов.
— Кто он? Как зовут? — сам удивляясь своей нахлынувшей спокойности, ровным голосом спросил Домашнев.
— Николай…
До него не сразу дошло, но всё же…
— Тот самый суслик? Из «Девяти с половиной часов»?!
— Да.
— И это он в твой день рождения с букетом был?
— Да.
— Ты сама его нашла?
— Нет, он позвонил.
— Значит, ты ему тогда ещё телефон дала? С прицелом…
— Перестань! Так получилось…
— Ну зачем?! Даже если ты решила со мной расстаться — почему одной нельзя какое-то время побыть? Ну что ты спешишь?!
— Ты же знаешь, я не могу быть одна… Мне надо, чтобы рядом со мной обязательно кто-то был…
Ну прямо фразочка из лексикона героинь Шарлиз Терон!
— Как одна? А я? Неужели меня уже НЕТ?!
— Лёш, у нас с тобой нет БУДУЩЕГО…
— Что же… — Алексей Алексеевич запнулся, сглотнул ком, — у вас с ним уже ВСЁ было?
— Нет. Пока. Мы просто гуляем.
— Как
— Обыкновенно. Встречаемся по вечерам и гуляем — по Набережной…
— Он что, — не удержался от горького сарказма Домашнев, — больше не пытается согреть твою грудь?
— Не грузись, Алексей, когда надо — согреет…
— Сучка! — сорвался Алексей Алексеевич и шваркнул трубку об стол.
Для него стало полной неожиданностью, когда на следующий день, вечером, часов в девять, она сама позвонила — он сидел, тупо смотрел какой-то сериал. Ещё сильнее он начал ошалевать, когда ситуация прояснилась. Оказывается, звонила она с какого-то загородного пляжа, где они купаются с этим сусликом Колей, и звонит она ему, Домашневу, с Колиного мобильника… Алексей Алексеевич даже дар речи на время потерял. Потом устало спросил:
— У него что же, машина есть?
— Да, «Ока».
— Прикольно! — усмехнулся Алексей Алексеевич. — Ну и чего тебе надо?
— Я ДУМАЮ о тебе…
— И что, это мешает тебе купаться? Или трахаться с ним? Кстати, он что — рядом с тобой сейчас? Слушает?
— Нет, я в другой конец пляжа ушла… Зачем ты так… злобно! Ничего мы не «трахаемся» — кроме поцелуев, у нас ещё ничего и не было… Лёша, правда, мне сейчас так тяжело!.. Я люблю тебя! — Она всхлипнула.
— Да что происходит?! — даже вскрикнул, забыв про осторожность, Домашнев, но тут же приглушил голос — хотя его комнату с комнатой жены разделяла кухня и работали-бормотали в квартире два телевизора, но двери были из-за жары распахнуты. — Любишь меня, так возвращайся сейчас в город и давай встретимся.
— Не могу… — было слышно, как Алина шмыгает носом, сморкается в платочек. — Я сама не знаю, зачем позвонила.… Так хотелось твой голос услышать! Я думаю, и думаю, и думаю о тебе!.. Ладно, прости!
И она отключилась.
Ночь Алексей Алексеевич практически не спал. Впрочем, как и предыдущие. Ворочался, вспоминал, думал. Сам над собой усмехался: ну и влип в ситуацию, козёл старый!
Да неужто это так серьёзно?..
На следующий день они встретились.
Правда, Алина, только лишь переступив порог «явочной» квартиры, как-то безнадёжно попросила:
— Лёш, давай без секса, а? Только в ванне полежим…
Но тут же, не успел Домашнев толком губы надуть, чуть смягчила-поддалась:
— Ладно, ладно, не дуйся! Но — только минет, хорошо?
Алексей Алексеевич не любил это словцо, да и Алине оно не нравилось, но он догадался-понял, почему она употребила сейчас именно его, да ещё и намеренно выделила-подчеркнула тоном. Что ж, минет так минет — раз пошла такая катавасия; привередничать не приходилось. Тем более, что Алина всё сделала охотно, жарко — с привычным удовольствием. К тому же потом, уже в тёплой совместной ванне, они оба опять разогрелись-возбудились и ещё разок согрешили…