Люси Краун

Шоу Ирвин

Она поежилась и потерла голые ноги.

— Замерзла, — сказала Люси. — Пойду одену что-то. Ты уже уложил вещи, Оливер?

— Почти, — сказал он. — Надо еще кое-что взять. Я пойду с тобой.

— Тони, — обратилась она к сыну. — Тебе тоже лучше надеть брюки и что-то на ноги.

— Ну, мама.

— Тони, — одернула она сына, про себя отметив, что мальчик никогда не противоречит отцу.

— Ну, ладно, — сказал Тони и пошел к дому, с явным удовольствием волоча ноги по густой прохладной траве лужайки.

Глава 3

Оставшись

в спальне наедине с Люси, Оливер продолжал упаковывать вещи. Он никогда не суетился и в тоже время не медли, и уложенный им чемодан всегда выглядел безупречно аккуратным, будто только что из упаковочной машины. Для Люси, которой приходилось складывать и перекладывать вещи по несколько раз в порыве кипучей деятельности, Оливер обладал каким-то ловким врожденным чувством порядка в самих руках. Пока муж был занят укладыванием вещей, она сняла свитер и купальник и начала рассматривать в зеркале свое обнаженное тело. Старею, подумала она, не отрывая глаз от своего отражения. На коже бедер появляются коварные едва заметные отметины времени. Нужно больше ходить. Больше спать. И нельзя думать об этом. Тридцать пять.

Люси расчесала волосы. Она носила распушенными немного ниже плеча, так нравилось Оливеру, хотя предпочла бы прическу покороче, особенно летом.

— Оливер, — сказала она, проводя щеткой по волосам и глядя в зеркало, пока он быстрыми и четкими движениями укладывал конверт с бумагами, пару тапочек и свитер в чемодан, раскрытый на кровати.

— Да? — он хлопком закрыл крышку, резко и твердо, как будто затягивал подпругу лошади.

— Я так не хочу, чтобы ты уезжал.

Оливер подошел к жене, остановился за ее спиной и обнял. Обнаженной спинной она ощутила прикосновение рук, прохладную ткань его костюма и с трудом сдержала дрожь отвращения. Я и так принадлежу ему, не стоит вести себя так, будто я его вещь. Оливер поцеловал ее в затылок, потом за ухом. — У тебя прекрасный живот, — сказал он проводя ладонью по ее телу и целуя ее.

Она повернулась в его объятиях и прижалась к нему.

— Побудь еще недельку, — попросила она.

— Ты же слышала, что сказал Сэм по поводу оплаты его счетов — нужно много зарабатывать, — ответил Оливер. И он мягко погладил ее по плечу.
– Он не шутил.

— Но все эти люди на заводе…

— Все эти люди на заводе, они разбегутся при первой же возможности уже в два часа дня, если меня нет рядом, — добродушно сказал Оливер. — Ты становишься изумительного цвета.

— Ненавижу оставаться одна, — продолжала Люси. — У меня не получается быть одной. В одиночестве я становлюсь такой глупой.

Оливер рассмеялся и крепче прижал ее к себе.

— Ты вовсе не глупая.

— Глупая, — настаивала она. — Ты не знаешь меня. Когда я одна у меня мозг как старая мочалка. Ненавижу лето. Летом я как в ссылке.

— А мне нравится цвет твоей кожи летом, — сказал Оливер. Люси даже немного рассердила легкость его отношения.

— Ссылка, — упрямо повторила она. — Лето — это моя Эльба.

Оливер снова рассмеялся.

— Вот

видишь, — сказал он. — Ты не так глупа. Какой глупой женщине могла прийти в голову такая мысль.

— Я не безграмотна, — уточнила Люси, — но я глупа. И мне будет так одиноко.

— Ну, Люси… — Оливер отпустил ее и начал ходить взад-вперед по комнате, открывая ящики и заглядывая в шкафы, проверяя что ничего ли он не забыл. — На озере сотни людей.

— Сотни трагедий, — сказала Люси. — Жены, которых не терпят их собственные мужья. Смотришь, как они собираются у входа в отель, и представляешь себе их мужей, наслаждающихся в городе жизнью.

— Обещаю тебе не наслаждаться жизнью в городе, — ответил Оливер.

— Или ты хочешь, чтобы я воспитала в себе миссис Уэльс, — продолжала Люси. — Расширяла свой кругозор, собирала интересные факты, чтобы развлекать компанию за партией в бридж с Петтерсонами следующей зимой. Оливер помолчал.

— Ну, — сказал он с легкостью, — я бы не воспринимал это так серьезно. Просто Сэм…

— Я просто хотела дать тебе понять, что я знаю это, — перебила его Люси с каким-то необъяснимым желанием смутить Оливера. — И мне это не нравится. И можешь так и передать Сэму по дороге в город, раз уж все решили быть столь чертовски откровенными сегодня.

— Ладно, — сказал Оливер. — Скажу. Если ты так хочешь.

Люси начала одеваться.

— Мне бы хотелось поехать домой вместе с тобой, — сказала она.
– Прямо сейчас.

Оливер открыл дверь в ванную комнату и заглянул туда.

— А как же Тони? — спросил он.

— Возьмем его с собой.

— Но ему здесь так хорошо. — Оливер вернулся в комнату, удовлетворенный результатами своих поисков — он ничего не забыл. Он никогда ничего не забывал, нигде, но нигде и не пренебрегал этой последней быстрой проверкой. — Озеро. Солнце.

— Я уже знаю все это про озеро и солнце, — возразила Люси. Она наклонилась, чтобы надеть мокасины, прохладная кожа которых приятно обхватила ее босые ступни. — Я думаю, что его мать и отец, оба вместе, могут принести ему гораздо больше пользы.

— Дорогая, — мягко и тихо произнес Оливер. — Сделай мне одолжение.

— Какое?

— Не настаивай.

Люси надела блузку, застегивавшуюся длинным рядом пуговиц сзади, и подошла к Оливеру, повернувшись к нему спиной, чтобы он помог ей застегнуться. Автоматическими аккуратными и точными движениями он начал снизу.

— Мне страшно думать о том, как ты болтаешься в одиночестве по этому огромному пустому дому. И ты всегда изнуряешь себя работой, когда меня нет.

— Обещаю тебе не переутомляться, — сказал Оливер. — И знаешь что… Побудь-ка здесь недельку. Посмотри на свое самочувствие. Как пойдут дела у Тони. Тогда если ты все еще будешь хотеть домой…

— Так что?

— Ну, тогда посмотрим, — сказал Оливер. Он застегнул последнюю пуговицу и нежно погладил ее по затылку.

— Посмотрим, — повторила Люси. — Всякий раз, когда ты говоришь «посмотрим», это означает «нет». Я знаю тебя.