Люся, которая всех бесила

Алатова Тата

— Не надо мне другого, — всполошилась она, — и ты слишком много о себе воображаешь, если решил, что я обернулась из-за тебя! Просто накопилось все сразу.

— Тогда перестань меня провоцировать, — посоветовал Ветров сухо, развернулся и пошел на свой диван.

Люся хмуро натянула одеяло повыше.

Ну вот и что на него нашло?

Съехать он решил.

Этим полицейским лишь бы не работать.

И за что она только платит налоги?

Настроение, испортившись без всякого повода, оставалось

скверным и на следующий день.

Люся поругалась с Носовым, который попытался наехать на нее из-за деда-коркора. Он ненавидел узнавать хоть что-то последним — а тут такой конфуз! Прочитать сенсацию в интернете, как распоследнему обывателю!

Потом она отчитала секретаршу Ольгу, все еще не выбравшую ресторан для корпоратива.

Полыхая, Люся наконец влетела в свой кабинет, раздумывая о том, кому бы еще испортить жизнь.

Она позвонила в пресс-службу видовиков и вынесла мозг начальнику управления по связям с общественностью — из-за глухого молчания о расследовании в «Вишенке».

Убедившись, что ее собеседник тоже взвинчен до предела, Люся бросила трубку и уже набирала главного прокурора, когда дверь в кабинет приотворилась. Оскорбленная Ольга сообщила, что пришла некая Марина Сергеевна Соловьева.

Люся не сразу сообразила, о ком идет речь.

А потом как сообразила!

Коркора-профессор, о которой говорил Великий Морж. Значит, она уже в городе.

— Зови быстрее, — велела Люся.

Ольга исчезла, а через несколько мгновений в кабинет вплыла худощавая высокая дама с черными короткими волосами, в салатовом спортивном костюме.

— Людмила Николаевна? — спросила она хорошо поставленным преподавательским голосом. — Олег Степанович сказал, что мы с вами подружимся.

Ну вот, а Люся-то думала, что вышла из того возраста, когда взрослые находили ей друзей.

— Добро пожаловать, — тем не менее ответила она с максимальным дружелюбием, на которое только была способна в нынешнем состоянии. — Давно вы приехали?

Марина Сергеевна посмотрела на часы на стене.

— Минут тридцать назад, — ответила она, — мои чемоданы валяются у вас в приемной.

— О.

Люся изумленно крутанулась в кресле.

С чего бы это коркоре так спешить к ней, чтобы примчаться сюда прямиком с поезда?

Зато — между прочим, достижение — она с гордостью отметила, что новая встреча с представителем этого вида уже не поразила ее так сильно, как тогда, в музее.

Что ж.

Человек ко всему привыкает.

— Я читала ваши публикации, — продолжала Марина Сергеевна, — и про навь, и про русалку. В прошлом году вы очень активно выступали за права трясовиц. Откуда такая симпатия к умертвиям?

— Такие темы всегда вызывают много комментариев и просмотров, увеличивают посещаемость. Больше читателей — больше рекламодателей — больше денег. Ничего высокоморального, только бизнес.

— Какая прямолинейность, — ее гостью, казалось, это даже восхитило. — Люблю людей, которые четко

осознают свои мотивацию. Тем не менее вас никогда не возмущало, что наше общество ужасающе несправедливо, а виды находятся в неравных статусах? Скажем, родиться коркором — все равно что проклятым. Или, например, арх-волки тоже остаются практически изгоями — из-за того, что им приписывают слишком плотную связь с загробным миром. Марены считаются похотливыми негодяями с тяжелой аурой. Но ведь не мы выбираем, кем быть.

— Марина Сергеевна, — перебила ее Люся, снова теряя терпение, — к чему вся эта демагогия?

— Моя политическая партия «Равенство равных»…

— Стоп! — энергично воскликнула Люся. — Послушайте, я напишу душещипательный материал о том, как тяжело быть коркором-преподавателем. Или экспертную статью о вашей пользе для науки. Но я никогда, ни за что не буду лезть в политику, даже если Олег Степанович велел нам дружить.

— Но я же не с пустыми руками… — начала было Марина Сергеевна высокомерно.

Люся от души расхохоталась.

— Милая моя, — проговорила она, — за все годы работы я не видела ни одного политика с пустыми руками. Вечно у вас в загашнике то блага, то щедрые предложения, то угрозы. Чего вы конкретно хотите?

— Стать мэром для начала, — ответила ей коркора. — Ваш нынешний мэр облажался, засветившись с шалавой на фото, потерял поддержку как влиятельной родни, так и политических союзников.

Тут Люсю и проняло.

Обалдев от масштабности затеи, она достала бутылку виски из ящика и предложила Марине Сергеевне.

— Наливайте, — кивнула та благодушно.

— Мэр-коркора — это мощно, — признала Люся. — Аж дух захватывает. Шалава, кстати, моя сестра, но кого это волнует. Вы хоть нормально ей заплатили? Снимок с мэром, надо полагать, часть вашей предвыборной программы?

— В том числе, — ответила Марина Сергеевна без всякого смущения.

— А при чем тут Китаев? С какого перепугу он вас поддерживает изо всех сил?

— По личным причинам, — усмехнулась она.

— А, — Люся выпила.

Вот так Великий Морж! У него что, в каждом городе по любовнице? А Люся-то думала, что она одна такая эксклюзивная.

— У Олега Степановича свои интересы, не сверкайте так глазами, — вдруг решила пояснить Марина Сергеевна. — Еще только ревнивых женщин мне не хватало!

Это комментировать не хотелось.

И Люся задала другой вопрос:

— Как вы себе это представляете? В том плане, что Олег Степанович опасается народного негодования только из-за преподавателя-коркоры в нашем универе. А вы хотить возглавить город?

— Поэтому мне и нужен ваш портал.

— Не продается.

— Вы напрасно упрямитесь, — Марина Сергеевна вздохнула, — у меня сложилось впечатление, что вы человек с определенными принципами и отстаиваете интересы незащищенных социальных групп. Так вот, я — не защищена от предрассудков и ненависти. Будьте на моей стороне.