Лыжник
Шрифт:
– Вы чего тут мерзнете? – спросил Саша, хотя о причине прекрасно знал.
В ответ сразу несколько голосов начали шепотом объяснять, что как только допьют вермут, так и все вместе пойдут внутрь. Петрову выпить никто не предложил, поэтому он сразу прошел в кабинет.
После уличной темноты в кабинете казалось необычайно светло. Небольшая елочка, стоявшая посередине, была украшена серебристым дождем. Девочки, сидевшие за столиками, с надеждой уставились в открывшийся дверной проем, но кроме Петрова никто в него не зашел.
– Саша, где остальные ребята? –
«Вот бы за кем приударить, – подумал он, снимая пальто и глядя на осиную талию и тяжелую грудь учительницы. – Только ударялка пока не выросла».
– Не знаю, Наталья Юрьевна, – уже вслух сообщил он. – Они вроде хотят все сразу прийти.
– А ты, значит, к ним не присоединился, – ехидно прокомментировала его слова Ирка Серова.
– Не присоединился, – согласился Саша. После чего включил стоявшую у стены радиолу и поставил пластинку с песнями Майи Кристалинской.
Девочки с раскрытыми от удивления ртами смотрели, как он после этого подошел к Наталье Юрьевне и, изящно поклонившись, пригласил ее на танец. Для учительницы это тоже оказалось неожиданностью. Мгновение она колебалась, но затем встала и, улыбаясь, положила руку на плечо своему наглому ученику. Когда она поняла, что тот уверенно ведет ее по комнате, в такт мелодии, ее глаза удивленно расширились. Несмотря на то что учительница была на каблуках, глаза партнера смотрели ей в лицо.
«А ведь он смотрит на меня как взрослый мужчина», – внезапно поняла она и неожиданно для себя вспыхнула краской.
А ученик вел ее бережно, как вазу, а когда зазвучал вальс, легко закружил между столиками. В этот момент двери распахнулись, и в них соляными столбами застыли парни, не ожидавшие увидеть такую картину.
Пластинка закончилась, и игла зашипела по ее внутреннему краю. Петров довел раскрасневшуюся учительницу до места и подвинул стул.
Девчонки захлопали в ладоши. Парни у дверей отмерли и шумом и гамом принялись раздеваться. По кабинету разнесся запах алкоголя.
На некоторое время воцарился небольшой хаос. Но затем трудами Таньки Ковригиной и Ирки Серовой все расселись за столами и после небольшого поздравления от Натальи Юрьевны принялись уничтожать яства, приготовленные девочками.
На вечер пришли практически все. Не было только Филимонова, который, отойдя от блевоты, спал сейчас в школьной кочегарке.
После того как все было съедено, снова включили радиолу. Протрезвевшие парни стояли по углам и наблюдали, как девчонки танцуют друг с другом.
Петров был совсем не прочь вновь потанцевать с Натальей Юрьевной, ощущения от ее прижатой мягкой груди что-то перевернули в его восприятии. Но он понимал, что не стоит этого делать, и пригласил танцевать Ирку Серову. Та обвела победным взором подружек и прижалась к нему, обхватив руками за шею.
Саша был совсем не против таких объятий, но Наталья Юрьевна зорко стояла на страже приличий и сразу
Этот танец послужил спусковым крючком, и еще несколько мальчишек решились пригласить девочек на танец. Только ни одна из них не осмелилась, как Ирка Серова, практически повиснуть на партнере.
Танцуя, Сашка вспоминал, что Иркина влюбчивость до добра не доведет, на первом курсе педвуза она выскочит замуж и начнет рожать детей. К тридцати у нее за спиной будет три брака и четверо детей. И, несмотря на такой опыт, она то и дело будет влипать в неприятные истории с альфонсами, желающими облапошить одинокую женщину. Что с ней было дальше, Петров не знал, поскольку переехал в другой город и потерял связи с одноклассниками.
В какой-то момент он поймал себя на мысли, что ему нравится происходящее, и, оказывается, нисколько не скучно праздновать Новый год в компании одноклассников. Он с удовольствием встал в хоровод, кружащий вокруг елки. Но в отличие от окружающих петь не пытался, чтобы не испортить праздник полным отсутствием слуха.
Девочки приготовили несколько игр, в коих он принял активное участие. И на какое-то время забыл о своем истинном возрасте.
В восемь вечера Наталья Юрьевна начала поглядывать на часы. Девчонки принялись уговаривать ее продлить вечер еще на час. В конце концов та неохотно согласилась.
Когда Петров во второй раз пригласил учительницу на танец, почти никто не обратил на это внимание. Саша рискнул на этот раз прижать ее плотнее и с удивлением отметил, что девушка ничего против не имеет. По крайней мере вслух она ничего не сказала и не пыталась отстраниться.
«М-да, в моем времени такое вряд ли бы случилось, – насмешливо подумал он. – Учителя там до смерти боятся слова „педофил”. Наверное, со мной и танцевать бы не решилась».
Однако в конце танца Наталья Юрьевна все же укоризненно шепнула ему:
– Саша, мне кажется, что ты слишком осмелел. Не боишься, что я расскажу о твоем поведении Петру Александровичу? А с Ирой ты вообще вызывающе танцевал. Не нужно было так ее прижимать.
Петров еле удержался от смеха.
«Наивная девчонка! Кому ты собралась рассказывать? Моему папаше? Он меня, конечно, не похвалит, но ругать точно не будет. А про себя еще и подумает, что сын растет правильной ориентации».
Когда все уже собирались расходиться по домам, в распахнутую дверь, впуская впереди себя клубы морозного воздуха, забрел Сергей Филимонов. Вид у него была еще тот. Помятое от сна лицо, следы рвоты на одежде. Озираясь по сторонам, он бессмысленно улыбался.
– Сережа, что с тобой? – трагическим голосом произнесла учительница. До нее никак не доходило, что ее ученик просто пьян.
– Не переживайте, Наталья Юрьевна, – спокойно сказал Петров. – Сережа слишком много выпил, а сейчас отоспался и пойдет домой, а Костя Свистунов его проводит, они в соседних домах живут. Костя, я правильно говорю? – с нажимом спросил он у невысокого круглолицего мальчишки.