Лже–Штирлиц: Низвержение кумира

Жаков Сергей

С позиции позднего опыта мы может точно подтвердить, что у советской системы не было будущего - она развалилась в конце 1991 года. А еще мы точно знаем, что у "разведчика", оперативника Путина не было разведбудущего даже, если бы советская система и не развалилась. Соцлагеря (с бывшей ГДР) тогда в любом случае уже больше не существовало, а в капиталистическую немецко-говорящую страну ФРГ, Австрию или Швейцарию "разведчику с территории СССР" Путину поехать в долгосрочную загранкомандировку не светило ни при каких политических раскладах по крайней мере по двум причинам: у него не было достаточно "мохнатой руки", и он был уже "расшифрован" перед контрразведкой ФРГ и НАТО, т.е. "невъездным" в Западную Европу как "разведчик". Путину по сути было не столько жалко того, как мы "сдали" разведку в ГДР, сколько того, что мы ее вообще "сдали", отняв у него единственную возможность выезда для зарабатывания валюты. Его выездная карьера была закончена уже не только потенциально, но и фактически. Больше в КГБ ему делать было нечего. С практической точки зрения, отбросив всякую романтику.

"Разведчик" Путин (и одноименный президент) до сих пор остается убежденным волюнтаристом. Он и теперь считает, что все еще можно было поправить, что можно было ничего и "не сдавать". Руководству в Москве надо было просто послушаться подполковника Путина, выполнить его рекомендации, как действовать. И тогда бы все было хорошо. При этом, Путин даже не видит, что

сам себе противоречит, т.к. только парой абзацев выше он нам оракулствовал, что предчувствовал неминуемый конец советской системы, которая была обречена, у нее не было будущего. И вдруг оказывается - было, стоило только дать тогда Путину волю. А вот его друг Ролдугин куда более прагматично рассматривал советское общество, да и систему внешней разведки. Про Москву и центральный аппарат ПГУ он Путину говорил в общем правильно: провинциалу без протекции там делать было нечего, никаких реальных перспектив у него там быть не могло. Оперативник Путин (старпом и подполковник) достиг уже своего предельно возможного потолка. Оставалось разве только тихо просиживать портки в Ясеневе, ожидая казенной квартиры в столице и полковничьей пенсии. Даже сам факт, что нашему провинциалу все-таки под конец карьеры дали возможность попасть в Ясенево, говорил о том, что там уже нечего было делать. Ему еще сердцем туда хотелось (ведь мечта всей жизни была - попасть в настоящую разведку!), но умом он понимал, что разведка уже не та, вся система разваливалась.

На одну зарплату чекиста в 1990 году уже было не прожить: на советские казначейские билеты, на "деревянные" деньги купить-то уже было почти ничего нельзя. Уже были карточки, и даже в закрытых спецраспределителях для чекистов было как шаром покати. Про это жена Путина вспоминает правильно. Из КГБ нужно было срочно делать ноги куда-нибудь на гражданку, в серую экономику, чтобы не умереть с голода.

Тем более, что Путин в ГДР натерпелся страху в конце 1989 года во время крушения Берлинской стены, но зато поднабрался опыта - он уже понял, что может случиться с советской системой, с системой государственной безопасности. Надо было срочно устраивать свое будущее по-другому. Его спасало то, что у него формально было приличное юридическое образование, и он решил тихо слинять: сначала на теплую, но уже ни кому не нужную должность прикрытия в ЛГУ, чтобы готовить запасной аэродром вне системы КГБ.

Должность помощника ректора ЛГУ по международным вопросам открывала Путину перспективу быстрого написания диссертации. При чем, оперработнику КГБ даже самому не нужно было напрягаться: в распоряжении "подкрышника" из "Большого дома" была вся секретная агентура среди студентов, преподавателей, руководства и сотрудников университета. Это означало, что "штирлицу" диссертацию даже писать не придется - подчиненные секретные агенты КГБ, стукачи-инициативники напишут.

Путин правильно сделал, что остался в Ленинграде, где все-таки были какие-то связи. Он поставил окончательный крест на своей карьере так и не состоявшегося оперативного сотрудника настоящей внешней разведки, но зато вытянул свою звездную карту: ему удалось пристроиться к Собчаку в мэрию. Только из КГБ Путин уходил вовсе не в политику, как неверно говорит его жена (Путин политиком никогда не был и до сих пор не является), а в аппаратчики, в чиновничество, формально на гражданскую, но все равно на административную службу. В Путине подлинный разведчик (внешний) так и не начался, а "разведчик" третьесортный и захолустный здесь закончился. И началась другая карьера Путина - незаметного гражданского чиновника, приближенного к власти, смертельно ею обиженного, затаившегося и ждущего своего часа. Это было началом путинского реванша над административной машиной КГБ, которая его "предала", за загубленную мечту детства о внешней разведке.

Но сначала Путину, всю свою профессиональную жизнь игравшему в "конспирацию", в меры предосторожности и в скрытность, пришлось еще переступать через свою хроническую фобию публичности. В качестве превентивной меры, ему надлежало широко обнародовать факт своей прошлой принадлежности к органам государственной безопасности, чтобы обезопасить себя и Собчака от возможных провокаций, основанных на этот компромате. Акт аутизма чекиста состоялся в прямой трансляции по ленинградскому телевидению и прошел на удивление спокойно, буднично. Уже после этого Путин вдруг понял, какая тяжелая ноша секретности лежала на нем всю его профессиональную карьеру в карательном ведомстве. Одновременно он впервые обкатал на публике свою легенду про секретную и почетную работу во внешней разведке. Легенда прошла. Никто тогда не стал сильно его корить за недоговорки, искажения действительности и прямую ложь. Для простого провинциального обывателя и третьесортный "разведчик" - герой. Народная поговорка мудро гласит: "На безрыбье и рак - рыба". Путин публично стал в позу рака, но сердобольный ленинградский обыватель согласился обмануться и признать его рыбой, а потом в глазах и всего российского электората ставший раком лже-штирлиц стал выглядеть этакой царь-рыбой. Хотя надо отдать должное Путину в том, что он сам, лично не слишком раздувал эту свою легенду про его никогда не существовавшую работу во внешней разведке. За него это сделали прихлебатели, пиарщики и газетчики. Сам Путин о внешней разведке говорит всего пару раз, да и то не в прямом смысле. А в основном он использует более общие термины: "органы", "КГБ", "разведка". Так началось восхождение лже-штирлица к вершине новой властной пирамиды. А платить за поруганную путинскую мечту со временем приходится всей стране.

Даже под 50 лет Путин или по-прежнему не умеет точно выражать свои мысли, или, возможно, даже сам верит в ту ахинею, которую он рассказывает так проникновенно. Это рассчитано исключительно на чувственное восприятие неподготовленной аудиторией, которая не анализирует получаемую информацию и которой отставной чекист легко манипулирует. Характерный пример следующее его высказывание: "... большая часть моей жизни прошла в органах." Это точное воспроизведение его высказывания, мы не должны ничего за него додумывать. Поэтому берем путинскую фразу в прямом смысле. Но опять у него проблемы с элементарной арифметикой. В тот период, к которому относится это высказывание, Путину почти 39 лет. В "органах" он формально числился 16 лет. Отнимаем от 39 лет 16 получается 23. Ну и где же здесь "вся жизнь"? Если 16 лет - это больше, чем 23, то Путин или никудышный арифметик, или откровенный обманщик. А если он имел ввиду что-то другое - тогда он по-прежнему не умеет точно выражать свои мысли.

Во внешнюю разведку КГБ было очень трудно попасть. Из советской разведки добровольно уйти было практически невозможно. Разведчики всегда были крепостными рабами: они пожизненно принадлежали коллективному рабовладельцу - рабоче-крестьянскому государству в лице чиновников кадровых подразделений КГБ. Из советской разведки уходили либо под залпы почетного оружейного салюта "похоронного" взвода над могилой, либо без почестей, совсем тихо и безымянно - черным дымом через трубу крематория в тюрьмах и лагерях. Но в любом случае - только в мертвом виде, вперед ногами. Живые разведчики всегда оставались материальной собственностью советского государства. Единственной законной возможностью для оперработника покинуть стены советской разведки без негативных кадровых последствий был перевод

на высокую партийную работу (например, в международный отдел аппарата ЦК КПСС), но такое происходило крайне редко. За исключением случаев совершения явных уголовных преступлений, если оперработник проваливался в командировке за границей по собственной оплошности, "расшифровывался" перед противником в результате чужого предательства, бывал уличен в пьянстве, разврате, моральной нечистоплотности, разгильдяйстве, халатности и полной неспособности успешно исполнять служебные обязанности, наконец, если попавший в разведку по большей части вслепую человек просто разочаровывался в своем профессиональном выборе, его не увольняли из "органов", а переводили из основных оперативных подразделений разведки во вспомогательные (учебные, исследовательские, кадровые, архивные, технические и т.п.), из московского центрального аппарата ПГУ - в территориальные разведорганы, в захолустье, как это случилось, например, с бывшим начальником управления "К" (внешняя контрразведка) ПГУ генерал-майором Олегом Калугиным, когда его из-за разногласий с руководством ПГУ "сослали" заместителем начальника провинциального ленинградского УКГБ, где всю свою оперативную жизнь проработал "великий разведчик" Путин. Наконец, бывшего оперработника разведки могли перевести в контрразведывательные или иные подразделения огромной административной машины КГБ СССР. "Расшифрованный" или провинившийся оперработник навсегда становился "невыездным" в капстраны, а ничего хуже такого наказания для сотрудника внешней разведки, повидавшего настоящую заграницу, не существовало, т.к. терялся сам особый смысл специфической деятельности и источник повышенного материального достатка. Только один раз наступил момент, когда было нарушено "золотое" правило рабовладения живым "разведческим" товаром советской государственной машиной: во время крушения советской империи в 1989-91 годах и переходного периода в 1991-1993 годах. Самые удалые и циничные, наиболее скептически настроенные, не выдержавшие нервного напряжения и стресса резкой перестройки, избрав путь предательства, стали десятками переходить на сторону противника. Умеренно преданные системе, умные и способные, или вовсе непреданные, но расчетливые и сметливые (таким был Путин), а также полностью разочарованные, но которым было уже нечего ждать от системы, постарались отдалиться от активной оперативной работы, тысячами перейдя под "крышу" вновь создаваемых частных учреждений при молчаливом попустительстве руководства, которое не хотело или не могло препятствовать грядущему развалу системы. Наконец, наступившее после провала путча и подписания беловежских соглашений сомнение карательных "органов" в своем всесилии, полная кадровая неразбериха, сильная неуверенность руководящего звена в своем будущем, томительное ожидание тотального разгрома советской системы государственной безопасности, введения гражданского контроля, проведения массовых чисток и люстрации бывших сотрудников (запрета на профессию) - все это дало негласный сигнал об кардинальном изменении кадровых традиций в бывших структурных подразделениях КГБ СССР. В этот короткий период крепостных рабов было позволено отпускать на волю, не ломая судьбы ни им, ни их близким. И оперсостав КГБ валом повалил на гражданку из разведки и контрразведки, досрочно оформляя пенсии или увольняясь в запас. За пару лет кадровый состав "органов" сократился почти наполовину. В умирающих старых структурах госбезопасности оставались практически только идеологически зашоренные фанатики-совки, не желавшие "поступиться принципами", растерянные идеалисты, застигнутые врасплох слишком стремительным ходом истории, и полные бездари, не способные адаптироваться к новым условиям и профессионально реализоваться вне закрытых стен "совковых" карательных "органов".

А потом, при академике Примакове и его последователе Трубникове все вновь вернулось не круги своя. Раковина системы снова крепко замкнулась на самой себе, при этом, произошло общее катастрофическое понижение качественного уровня оставшегося оперсостава, что обусловило насаждение в "новых" "органах" самых худших традиций прошлого. Обломки бывшего КГБ СССР стали самыми консервативными и хронически больными элементами в новой административной системе Российской федерации. Даже внешняя разведка, всегда ранее отличавшаяся определенным свободомыслием и "фрондерством", перестала играть роль некоей внутренней оппозиции в "органах". Впрочем и ее обычные функции значительно сократились, появились новые, по большей части, искусственные и надуманные (так называемая, борьба с терроризмом и экстремизмом), что сблизило СВР по мировоззрению и методам работы с карательными подразделениями советской контрразведки.

А отставной "разведчик" Путин дорвался до верховной власти в стране. Этот феномен еще долго будут анализировать и изучать, тщетно ища ответы в серой и бесцветной личности Путина. Ведь объяснение его чудесного вознесения на российский административный Олимп лежит не в нем самом, а в природе российской обывательской мифологии: новая общность - советский народ - ждала некоего "второго пришествия", своего нового "спасителя" после крушения великой "совковой" империи. Народ, воспитанный в рабстве, которому вдруг мучительно стало недоставать мудрого руководства родной "..." партии и лично товарища "...", готов был снова лечь буквально под первого попавшегося отца народов, который впишет свою фамилию в пустующее пространство.

Как известно: свято место пусто не бывает. Этим человеком, оказавшимся в нужном месте в нужное время оказался отставной чекист Путин. Именно его полная бесцветность, недосказанности в его служебной биографии и чекистской карьере, полное отсутствие ясной политической программы, как ни странно, сыграли в его пользу. Каждый человек раскрашивал эту серую кальку в те цвета, которые ему нравились, а профессиональные пиарщики во время предвыборной компании 2000 года буквально сделали из дерьма конфетку. Мутный портрет скрытного, закомплексованного и лишенного качеств публичного политика чекиста вдруг засверкал всеми цветами радуги и представил воображению обескураженного, растерянного обывателя столь желаемый, вожделенный образ этакого скрытого супергероя, этакой Золушки, этакого графа Монтекристо, некоего секретного оружия - грозного меча Грааля, секретно выкованного доблестными чекистами в подвалах Лубянки на благо народа и на горе всем супостатам. И глупые люди сами посадили нового самозванца на царский трон, возведя нового Антихриста на святое место Христа. Люди снова забыли заветы Священного писания, сотворив себе очередного кумира из дьявола. Восшедший на российский государственный престол лже-штирлиц тут же создал для ностальгирующих "совков" партию "Единства" вместо КПСС. Оперевшись на этот передовой идеологический отряд путиноидов, отставной чекист занялся возрождением слегка улучшенной и припудренной старой советской модели: начал последовательно уничтожать все еще такие слабые ростки свободы, которые только-только стали пробиваться через вековую коросту российского рабства и коммунистического панциря. Так и не предложив конструктивной положительной модели, Путин последовательно проводил программу разрушения, очередного чекистского погрома: уничтожения всех свободных людей, зажима прессы, сталинского поиска "врагов народа" и "террористов", фабрикации публичных "шпионских" процессов, отстраивания "союзной" вертикали централизованной власти, возрождения внешнего единомыслия в партии чиновников при внутреннем повсеместном двурушничестве. Наконец и до практического воссоздания советского КГБ дошел. Так лже-штирлиц стал новым рейхсфюрером.