Лжебогиня
Шрифт:
Капитан подозрительно нахмурил седые брови. Хотел еще о чем-то спросить, но его вовремя прервал Фирц:
– Ну, чего рты разинули? Арестуйте его! Или ждете, пока он применит магию и арестует всех нас?
Солдатики ожили и перестали изображать из себя оловянных. Быстренько скрутили асгайра, в одних подштанниках поволокли прочь из комнаты.
Демон даже не пытался сопротивляться. И что самое странное, обернувшись и кинув на меня короткий взгляд, торжествующе улыбнулся. Появилось ощущение, что все это время не я им, а он мной
Глава вторая
В которой героиня на своем горьком опыте убеждается, что брак – дело темное
Думать, что бессильный враг не может вредить, – это думать, что искра не может произвести пожара.
Ночью мне приснился странный сон. Вот я, юная вдова, неприлично счастливая, стою у края могилы своего безвременно усопшего мужа и радуюсь жизни. Она и впрямь прекрасна и удивительна. В руках держу огромный букет роз, черных-пречерных, с тугими, словно фарфоровыми, лепестками. Я по одной бросаю их на крышку гроба. Они звякают о нее и рассыпаются.
Чувствую, как напряжение, довлевшее надо мной последние недели, отступает, сердце наполняет долгожданный покой. Уже готова разжать пальцы, чтобы последний цветок свальсировал в яму, когда острый шип впивается в руку.
По обручальному кольцу стекают капли крови. Пытаюсь снять ненавистное украшение и швырнуть его следом за розой, но оно будто вросло в мою плоть. Сверкающее золото тускнеет, становится ржавым металлом, и по кромке кольца вспыхивают алые искры. Символ брака жжет мне кожу, с губ срывается испуганный крик…
Я подскочила на кровати и услышала собственный вопль. Боль, реальная, нестерпимо жгучая, будто только что ворошила рукой раскаленные угли, сводила меня с ума.
Откинув одеяло, бросилась к кувшину с холодной водой. На секунду полегчало, а потом острые иглы снова впились в мои пальцы.
Рэйфел! Неужели это ты, проклятый, продолжаешь отравлять мне жизнь?!
Как ни старалась, снять украшение не удалось. Ни одно из известных мне заклинаний не сработало. Пришлось мчаться в городскую тюрьму, дабы самолично выведать у ублюдка-мужа, что за игру он со мной затеял.
В кабинете начальника темницы было тесно и душно. В воздухе стояло стойкое амбре перегара. Интересно, он окна открывать не пробовал? А заодно и почистить зубы.
При виде меня мужчина оторвался от кресла и без лишних сантиментов заявил:
– Леди де Вер, боюсь, вы напрасно проделали весь этот путь. Свидания с заключенным запрещены.
– Неужели запрет распространяется даже на ближайших родственников?
– Таков приказ императора, – развел руками солдат.
Я поморщилась. То ли от досады, то ли от боли. Палец изрядно распух, с каждой секундой пытка становилась все нестерпимее. Еще немного, и я закричу.
Усилием воли заставила себя собраться и, поднеся платочек к глазам, тяжело вздохнула:
– Вы даже не представляете,
К сожалению, слезная тирада солдата не тронула. Врут, когда говорят, что в пожилом возрасте становятся сентиментальными. Вот вам наглядный пример.
– Очень жаль, но я не могу пойти против воли начальства. Жерар! – кликнул он кого-то из коридора. – Проводите госпожу де Вер к выходу.
На пороге показался невысокий юноша с пшеничными усами, стоящими торчком. Отдав честь капитану, он предложил мне проследовать за ним.
– Скажите, милейший, могу я сначала заглянуть в дамскую комнату по кое-какой надобности? – спросила, оказавшись за дверью.
– Следуйте за мной, миледи, – кивнул военный.
Вскоре я стояла в крошечной комнатушке с грязным зеркалом, в котором едва угадывалось мое отражение, и крохотным оконцем под потолком.
– Ли-и-и…
В ответ – тишина.
– Ли-и-и! – сорвалась на ментальный крик.
Без толку.
– Если сию же минуту не явишься, я всю неделю буду объедаться пирожными и литрами хлестать лимонад!
Рийя не любила, когда я нарушала предписанную ею строгую диету. Думаете, она заботилась о моем здоровье? Как бы не так! Если объемы моей талии начинали превышать положенные шестьдесят сантиметров, формы Ли увеличивались соответственно.
Признаюсь, я обожаю всякие вкусности и вредности, но уже давно поставила на них крест. Трудно наслаждаться воздушной сдобой, когда кто-то стоит над душой и каркает, пророча мне смерть от ожирения, чумы и холеры после съеденной всего лишь одной лишней булочки.
Угроза возымела действие. Рийя явилась тут же, полная праведного гнева и желания отчитать меня за крамольные мысли.
Но я не дала ей и рта раскрыть:
– Если будешь хорошей девочкой и сделаешь все, что прошу, неделю даже не взгляну в сторону имбирного печенья.
Это было единственное лакомство, которым я позволяла себе баловаться. Разумеется, в микроскопических дозах.
– Что опять стряслось? – деловито осведомилась рийя.
– Придется тебе снова стать видимой. Всего на несколько минут. Видишь, в коридоре ошивается молоденький солдат?
Ли просунула голову сквозь стену.
– Ну?
– Прикинешься мной и позволишь выставить себя за ворота. Только не вздумай кокетничать и терять время! Долго поддерживать твою видимость я не смогу. Еще от вчерашнего не отошла.