Лжецы и любовники (Русские разборки)
Шрифт:
— Да уж поверь.
— Насчет моего отца, — снова начала Либерти. — Им был один из твоих неудачников? Ты поэтому мне никогда о нем не рассказывала?
— Нет, — возразила Дайан. — Он был не из неудачников.
— Тогда кто же он? — воскликнула Либерти. — Почему ты не хочешь мне сказать?
— На самом деле, я его почти не знала.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мне было восемнадцать лет, я была на гастролях в Европе, на подпевках
— Ты мне никогда не говорила, что была в Европе, — упрекнула Либерти.
— Помню, я тогда думала: «Ну, вот, карьера вроде в гору пошла», — сказала Дайан. И после паузы продолжила: — И тут в Берлине я знакомлюсь с одним ударником. Красивый был парень — мать немка, отец черный. Веселый, симпатичный… Вечер закончился в постели.
— Да? — Либерти жадно ловила каждое слово.
— На следующий день группа уехала из Берлина. — Дайан отвернулась. — А чуть позже я узнала, что беременна.
— Мной, — уточнила Либерти.
— Да, тобой. — Еще один тяжкий вздох. — Я ужасно испугалась. Хотела с ним связаться, но было уже поздно.
— Поздно? Для чего?
— Либби, я ведь не просто так тебе ничего не рассказывала. На то есть причина.
— Причина?
— Я… я узнала, что на другой день после моего отъезда он погиб в автокатастрофе.
— Ты… ты хочешь сказать, он умер? — пролепетала Либерти. В голове вихрем неслись мысли. — Мой отец умер? И это ты столько лет от меня скрывала? Мой отец умер!
— Прости меня, дочка, — сказала Дайан и протянула руку.
— Ради бога, мама! — Либерти отдернула руку. — Почему ты столько лет от меня это скрывала?
— А ты думаешь, легко признаться ребенку, что он — плод случайного знакомства? Я хотела для тебя большего. Я искренне думала, что тебе лучше этого не знать.
Зеленые глаза Либерти сверкнули праведным гневом.
— Это я должна была решать, а не ты!
— Ты права. — Дайан опустила голову.
— Как его звали?
— Это неважно.
— Для тебя, может, и неважно, — огрызнулась Либерти. После долгой паузы Дайан сказала:
— Мервин.
— А фамилия?
— Браун.
Мервин Браун. Теперь она хотя бы знает, как звали ее отца. Сколько лет мама от нее скрывала правду! Это нечестно. Она давно должна была все знать.
— Как он выглядел? — спросила она, сдерживая слезы.
— Я же тебе сказала, он был симпатичный.
Либерти помолчала, стараясь переварить ошеломляющую информацию. Да, отец у нее был. Но он умер.
— Я хочу видеть его фотографию, — наконец сказала она.
— Прости…
— Перестань! —
— Прости.
— Перестань повторять одно и то же!
Дайан беспомощно развела руками.
— У него же были родственники, — сказала она, чувствуя, как все внутри переворачивается. — Ты им когда-нибудь говорила о моем существовании?
— Нет.
— Но почему?
— Либби, он был женат. Женат, понимаешь?
— Так. Час от часу не легче.
— Я подумала, его семье и так досталось, что я еще буду усугублять?
— Господи, мама, они же и моя семья тоже! — воскликнула Либерти, глотая слезы обиды. — Значит, у меня есть бабушка и дедушка. Мне следовало бы их разыскать.
— Даже не думай.
— Почему? — рассердилась она. — Почему нет, черт возьми?
— Если уж говорить всю правду, то я им звонила.
— И?
— Они обозвали меня чернокожей американской шлюхой и велели никогда больше не напоминать о себе.
— О боже!
— Ну вот. Теперь ты все знаешь. Больше мне тебе сказать нечего.
Либерти мотнула головой, будто не веря услышанному. Внутри образовалась пустота. Почему-то до сих пор в ней жила сказка о том, что где-то есть человек, готовый признать ее своей дочерью, что он станет ее любить, заботиться о ней и будет ею гордиться.
И вот эта мечта рухнула.
Черт, она не даст себе раскиснуть. Так или иначе, но она добьется успеха. Никто и ничто ее не остановит!
Глава 15
Они стояли на тротуаре перед домом Реда Даймонда и гадали, что за игру затеял отец.
— Мне пора, — проговорил Макс, в нетерпении щелкая пальцами. — Позвоните моему секретарю, она вам объяснит, куда и в котором часу приезжать.
— Может, пообедаем вместе? — предложил Джет Крису, когда старший брат ушел.
— У меня куча звонков. И встреч, — ответил Крис, обеспокоенный тем, как будет оправдываться перед Росом Джаганте, который ждет его в Вегасе, причем с большим нетерпением. Но при виде разочарованной физиономии Джета решил, что от него не убудет, если он проведет какое-то время с братишкой. Семья для них обоих была дело святое, если не брать в расчет Реда — а зачем его брать в расчет? Реду никогда не было дела ни до кого, кроме собственной персоны. — Вот что, — сказал Крис. — Подъезжай-ка к часу к «Временам года». Перекусим там в ресторане. А потом помчусь к Берди Марвел.