Лжецы и любовники (Русские разборки)

Коллинз Джеки

Сегодня с ним был еще один мужчина, белый, с деловитым выражением лица. Они оживленно что-то обсуждали, бурно жестикулируя.

Либерти его узнала. Это Деймон П.Доннел, воротила хип-хопа, владелец студии «Доннел Рекордс». Новое здание студии находится меньше чем в квартале от кофейни, и, судя по всему, он облюбовал их заведение для завтраков.

Это было не единственное, что она о нем знала. Ему тридцать шесть лет, смуглолицый и всегда с короткой стрижкой. Улыбка неотразимая. Как правило, он был в фирменных темных очках, с бриллиантовой серьгой в ухе, в кроссовках «Найк» и дорогом костюме поверх

шелковой футболки. Доннел был известен благосклонным отношением к начинающим артистам, правда, его фирма преимущественно записывала и продвигала исполнителей-мужчин, работающих в стиле рэп. Сам он раньше тоже выступал, но потом бросил — делал исключение только для благотворительных мероприятий. Он был женат. Жаль. Значит, женскими чарами его не взять, тем более что у Либерти был принцип не иметь дела с женатиками. Его женой была индийская принцесса из Бомбея, известная всему городу модница. Они жили вдвоем в пентхаусе на шестьдесят шестом этаже в Вестсайде, откуда виден весь город, и, если верить бульварной прессе, индийская принцесса переоборудовала аж три гостевые спальни под свою персональную гардеробную. Они женаты уже два года, но детей пока не завели.

В первый раз, когда Либерти увидела Доннела, она понятия не имела, кто он такой.

— Как мне этот мужик понравился! — поделилась она с Синди. — Классный кадр!

Синди, бывшая в курсе всего, что касается шоу-бизнеса, быстренько ее просветила. Синди обожала «Эссене», «Роллинг Стоунз», «Пипл», «Ас», «Стар» и «Инкуайерер». И каждый день смотрела по телевизору музыкальные каналы.

— Этот мужик знаменит, женат, богат — одним словом, не для тебя, — сообщила Синди. — Забудь о нем, подруга, он не про нашу честь.

Когда Синди давала советы, она, бывало, увлекалась. В ответ Либерти постаралась никогда больше не заводить разговор о Доннеле, что, надо сказать, было нелегко.

Она уже собралась подойти к его столику, но тут, откуда ни возьмись, появилась Синди и многозначительно пихнула ее локтем.

— Мистер Прелестник опять у нас. Я, может, чего-то не усекла, сестренка. Пожалуй, у тебя есть шанс. На твоем месте я бы не терялась.

— Там барыня за четвертым столиком слюной брызжет. Яичницу требует, — ответила Либерти, делая вид, что персона Деймона Доннела ее не волнует. — Ты бы занялась ею, пока скандал не начался.

— Уже иду, — ответила Синди, нимало не смутясь. — Ой, я, кажется, забыла их заказ на кухню передать. Вот черт….

Либерти подошла к столику Деймона. Тот и ухом не повел.

— Кофе, — сказал он, изучая меню с таким интересом, будто впервые его видел. — Большой стакан апельсинового сока, омлет без желтков, ломтик бекона.

— Мне то же самое, — заказал его друг или партнер.

Она немного помедлила в надежде, что Деймон взглянет на нее хотя бы мельком. Этого не произошло, зато тот, второй, так и сверлил ее своими маленькими глазками.

— Конечно, мистер Доннел, — сказала Либерти, давая понять, что она знает, что он за птица. — Кофе и сок, считайте, уже несу. Омлет с беконом — следом. Бекон поджарить?

Он наконец поднял глаза, окинул ее взором, задержавшись — это было видно сквозь очки — на написанной от руки карточке с именем, приколотой чуть выше ее правой груди. Но по-прежнему не издал ни звука, а лишь еле заметно кивнул.

Либерти

направилась за кофе. Может, и пробную кассету захватить?

«Нет! Слишком рано. Надо сначала завязать знакомство. Роман официантки с клиентом — а? Почему-то в таком контексте это слово, „официантка“, звучит вполне уместно. Это оттого, что он не ведет себя, как та визгливая белая баба, для которой я пустое место».

— Девушка! — прокричала дама в фальшивом «Армани». — Мне так ничего и не принесли. Где моя яичница?

Либерти захотелось ответить: «Засунута в твою засушенную старую жопу, где ее никто никогда не найдет». Но она сдержалась, зная, что Мэнни с Голдой такого обращения не одобрят, а хозяева они хорошие, и Либерти не хотелось лишиться работы. Эта работа была ей нужна, и Синди тоже. Они, как всегда, задолжали за квартиру, а счета все множатся и множатся. И никак за ними не поспеть — такое впечатление, что девушкам уже никогда не расплатиться.

До этой кофейни Либерти перепробовала разную работу. Одна была хуже другой. Официантка — это еще было приличное место, хотя ноги к концу дня уже не держат. Обычно она выходила в дневную смену, чтобы вечером оставалось время писать песни, тусоваться с друзьями-музыкантами, включая нынешнего ухажера по имени Кев — он был гитарист. Они встречаются уже несколько месяцев, но ничего серьезного между ними нет. В серьезные отношения она не верит, карьера сейчас для нее важней.

— Ваш заказ уже несут! — прокричала она мерзкой тетке через весь зал.

— Оно и видно! — зашипела та и изогнула брови, давая всем понять, до какой степени она возмущена.

— Можно тебя, Либерти? — окликнул кто-то из завсегдатаев за столиком в углу. — Кофейку не подольешь?

С этим старичком проблем никогда не было, и чаевые он оставлял щедрой рукой. Либерти одарила его улыбкой и произнесла свою любимую фразу:

— Сию минуту.

Она взяла со стойки кофейник со свежезаваренным кофе, наполнила его чашку, после чего направилась к столу Деймона Доннела. Но не дошла. Находящийся в зале малыш катнул свою машинку прямо ей под ноги, Либерти споткнулась, в падении выронила кофейник, и горячий кофе обжег ей руку. При этом она подвернула правую лодыжку.

В кафе воцарилась тишина, все обернулись. Спустя несколько секунд голоса вновь зазвучали, а Либерти так и осталась лежать на полу, чувствуя себя нескладной идиоткой.

Она на несколько секунд впала в оцепенение, потом до нее донесся грубый смех скандальной посетительницы. Это быстро привело Либерти в чувство, и она стала подниматься, несмотря на боль в обожженной руке и подвернутой ноге.

К счастью, ей на помощь подоспели Синди с господином Завсегдатаем. Старичок усадил девушку на стул, а Синди бросилась убирать битое стекло и вытирать лужу.

— Все в порядке? — хлопотал старичок.

Либерти сквозь слезы кивнула и бросила взгляд через зал — не смотрит ли Деймон.

Он не смотрел. Он продолжал разговор, отчаянно жестикулируя, и бриллиантовая сережка в его ухе сверкала в свете люминесцентных ламп.

Ей хотелось плакать, но она сдержалась. Рука пылала огнем, лодыжка болела, а для Деймона Доннела ее как будто не существовало. Неужели она никогда ничего не достигнет?

Пора бы удаче повернуться к ней лицом.