Лживая истина
Шрифт:
– Поли… – не сдержал улыбки и жестом пригласил ее войти, и Полина прошмыгнула внутрь.
Вадиму стало неловко за свою неуютную комнату. Сейчас, в свете дня, она выглядела куда более неприглядной, чем накануне вечером. Тусклые серо-синие стены, точно в тюремной камере, с черно-белыми фотографиями улиц мегаполисов на них делали это место еще более тоскливым. Здесь не было ничего лишнего: ни милых ненужных мелочей, которые вечно пылятся на полках, но выбросить их не поднимается рука, ни горшков с цветами на подоконнике, ни ярких корешков любимых детских книг.
Обстановкой занималась Виолетта, и ее холодность к сыну отражалась во всем. Неуютное рабочее место –
– Вадим… – Полина повернулась к нему, возвращая его из плена мыслей, – я хотела поблагодарить тебя за то, что ты вступился за меня перед отцом. Но тебе не следовало… Он все равно не изменит своего отношения, а ты можешь себе навредить.
Улыбка сошла с лица Вадима. Ему было приятно, что Полина вновь беспокоилась о нем, но куда больше его заботило, что она не переживала так за себя. Он подошел к ней и взглянул на ее опущенные руки. Ему безумно хотелось взять одну из них, поднести к ладонь губам и нежно поцеловать, но он сдержался.
– Не говори ерунды. Я не дам тебя в обиду. Ни отцу, ни кому-нибудь другому.
– Но, если из-за этого у тебя будут проблемы, мне не будет лучше.
– Почему?..
***
Время замедлило ход. Все вокруг, кроме Вадима, будто утратило плотность, стало каким-то эфемерным. Почему она так за него переживает? Неужели после вчерашнего ему все еще это непонятно? Простая фраза «потому что ты мне нравишься» так и норовила сорваться с ее губ, но вместо этого она заговорила о другом:
– Я прочитала твою записку.
– Это… да… извини… – Вадим отошел от Полины и нервно потер рукой шею. – Я повел себя как идиот этой ночью. Ты пришла, чтобы меня поддержать, а я чуть не… Боже… Прости. Прости меня.
– Тебе не за что извиняться. Это… это же было не против моей воли.
– Значит, ты не сердишься на меня?
– Нет, не сержусь. Но только ты не думай, что я такая… ну, ты понял.
– Какая? – не понял Вадим, и Полина смутилась еще сильнее.
– Ну… что я ветреная и для меня просто прийти ночью в комнату к парню. На самом деле я никогда так не поступала. И ни с кем не заходила так далеко. У меня был парень, но… – Полина замолчала, поняв, что перешла черту в своих откровениях, и теперь Вадим точно в ней разочаруется.
Но вместо этого он притянул ее к себе и заключил в объятия.
– Я ничего такого о тебе не думал и очень боялся, что утром ты со мной даже не заговоришь. Ты – единственная, кто меня поддерживает. Не могу представить, что бы было, если бы ты меня оттолкнула.
– А ты единственный, кто меня понимает. По-настоящему понимает. И мне тоже страшно, что ты меня оттолкнешь.
Вадим улыбнулся и провел тыльной стороной ладони по теплой Полиной щеке. Она закрыла глаза, чувствуя приятное обволакивающее тепло. Ей хотелось еще многое прояснить и в первую очередь, кто теперь они друг для друга. Но только она осмелела, чтобы заговорить, Вадим легко коснулся ее губ своими. Полина всем телом подалась вперед, плотнее прижимаясь к нему, левой рукой обняв его за шею, а правую положив ему на грудь, туда, где бешено билось сердце…
Им обоим хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался, но за дверью послышались тяжелые шаги. Полина и Вадим отпрянули друг от друга как раз в тот момент, когда в комнату без стука вошел Виктор Викторович.
– Поли, что ты делаешь
– Она просто зашла поговорить. А что, нельзя? – Вадим шагнул к отцу, загораживая собой Полину.
– Нельзя. Говорить можно в гостиной, в столовой или в саду, но не в комнате. Это, знаешь ли, несколько неуместно. И о чем же таком вы разговаривали, что Поли пришлось подняться в твою комнату? – Виктор Викторович скрестил руки на груди и грозно посмотрел на Полину.
– Я зашла поблагодарить Вадима. Он хорошо ладит с Кириллом.
– Ясно. Но в следующий раз, дорогая, не стоит приходить в комнату брата. Все-таки он взрослый парень. – Виктор Викторович заметно расслабился. Зная свою падчерицу, он легко мог поверить, что она действительно явилась к его сыну, думая только о Кирилле. Вот в Вадиме он не был так уверен, но и здесь не видел проблемы. – Вадим, идем. Чем раньше приедем в мэрию, тем скорее освободимся.
– Да, папа.
Полина не хотела никому показывать своего прекрасного настроения, но было слишком сложно сдерживать улыбку. К счастью, Виолетта, которая позвала падчерицу, чтобы вместе составить список гостей, ничего не заметила. Она с головой ушла в подготовку праздника, поэтому не видела необычного блеска в глазах Полины и не придавала значения ее рассеянности.
– Твоих подружек мы тоже позовем, так что тебе не будет скучно, – улыбнулась Виолетта и вписала еще два имени в длинный список гостей.
– Спасибо.
– Не за что, Поли. Но ты постарайся узнать, что они наденут. Нам нужно, чтобы ты выглядела лучше.
– Но, мам, к чему это соревнование? Алена и Кира обычно надевают что-то такое, что папа мне никогда не разрешит.
– Ну, это дело десятое… И потом, главное – это стиль, а не длина юбки. Но ты все равно разузнай, что они наденут.
– Хорошо.
– И вот еще… – Виолетту прервал звук подъезжающей машины, и она нахмурилась, ведь никого не ждала. – Поли! Кто там? Иди к окну, посмотри. Если что, меня нет дома. Не могу же я встречать гостей ненакрашенной.
Полина вздохнула и, пока Виолетта судорожно распускала небрежный пучок, подошла к окну. Желтое такси уже выезжало с подъездной дороги, а на ступенях перед дверью стояла явно чем-то взволнованная Алена. Даже из окна второго этажа Полина заметила, как подруга нервно теребит застежку на куртке.
– Это Аленка! – радостно воскликнула Полина, понимая, что подруга спасет ее от скучного занятия.
– Алена? Но разве вы договаривались?
– Нет. Но, может, она просто зашла повидаться.
– Просто проехала десяток километров на такси, чтобы сказать «привет»? А, ладно. Ее дело. Можете выпить чая в столовой. Со списком мы закончили, а дальше ты мне не нужна.
– Спасибо!
Полина и Алена устроились в столовой. Светлана заварила крепкий чай с чабрецом, налила к нему свежевскипяченного молока и принесла блюдо с имбирным печеньем. За несколько лет работы в семье Державиных кухарка научилась оставаться равнодушной ко всем событиям в доме, понимая, что не найдет другого такого высокооплачиваемого места, если чем-то провинится перед хозяевами. Тем не менее она сумела проникнуться искренней симпатией к Полине, хотя никогда этого не показывала. Ей импонировало, что девушка за два года так и осталась простым подростком и даже с прислугой продолжала общаться с уважением, как и с другими старшими. Подавая завтрак, обед или ужин Светлана старалась отдать самый вкусный кусочек Полине, а собирая ей обед в школу, всегда клала в ланчбокс пару шоколадных конфет… лично от себя.