Лживая птица счастья
Шрифт:
— Так что будем делать, Лиза? — спросил он, присев на корточки перед съежившейся девушкой. Зеленые глаза, опушенные длиннющими темными ресницами, требовательно уставились на девушку и та, почти не дыша, как встарь, утонула в их прозрачной ледяной глубине. С трудом взяв себя в руки, Лиза отвела взгляд и выдавила из себя:
— Н-не знаю.
— Вот и я не знаю, милая, — задумчиво протянул Михаил, глядя на страдальческое выражение ее лица. — Хорошо. Давай попробуем зайти с другой стороны. Лиза, скажи мне, почему ты так боишься меня? Ты все время бегаешь за мной и в то же время, когда я хочу начать личный разговор, ты с таким ужасом смотришь на меня, что у
— П-простите, — заикаясь, еле выговорила опять жутко покрасневшая девушка, но потом, собравшись с силами, порывисто вздохнула, и прямо посмотрела в красивое высокомерное лицо. — Потому, что я дура. Правда, ведь? Возомнила о себе черт знает что…но откуда я могла знать, что Вы — король вампиров?
— Во-первых, я не король, а Глава Совета Старейшин, а во-вторых, объяснись-ка поподробнее, милая. Какое имеет значение должность в постели? Что-то я не понимаю, что она меняет.
— Все меняет!.. В начале нашего знакомства Вы были для меня только очень красивым парнем, в которого я с ходу влюбилась. «Сказочный принц», подумала я тогда, а на деле все оказалось, гораздо хуже… для меня. Конечно, и тогда я видела, что Вы из обеспеченных, но даже предположить не могла, какая нас разделяет пропасть.
— О чем ты говоришь? Все равно я не понимаю, что тебя смущает во мне? Как дочь Штейнов, ты недалеко от меня по общественному положению, и такая разница в возрасте в среде вампиров не такая уж диковинка.
— Наверно, дело в том, что я не могу отрешиться от прошлого. По всем своим ощущениям я — человек, а не вампир и…
— Понятно. Можешь не продолжать. Хочешь ползать в грязи, твое личное дело, мне нет до тебя дела, — в ледяном тоне Палевского прозвучало столько презрения, что оно кинжалом ударило девушку в самое сердце. Но она нашла в себе силы ответить на недоброжелательный выпад:
— Вот-вот! Этого я и боялась, господин Палевский, презрения с вашей стороны! — воскликнула она, вскакивая на ноги, в ее темных глазах загорелись искры. — Скажите, Вам, наверно, было неимоверно смешно, когда такое убожество, которое Вы даже не считали за человека, принялось объясняться Вам в любви?! Честно, что Вы тогда обо мне подумали, что почувствовали? Молчите?.. Так я знаю! Капелька жалости к убогой дурочке и масса интереса к любопытному клиническому случаю! Так ведь? Тебе совсем не понравилось быть со мной, поскольку я вызвала у тебя только отвращение. Правда?
— Глупости! Почему ты так решила? — спокойно спросил Палевский, потягивая коньяк. Присев на диван, он с интересом смотрел на мечущуюся по комнате разгорячившуюся девушку, при этом автоматически отметив, что незаметно для себя Лиза перешла с ним на «ты». «Обнадеживающее обстоятельство! Может, мой трусливый зайчик и на нечто большее расхрабрится?» — забавляясь, подумал он.
— Я это знаю! Больше того, я уверена в этом! Ведь Вы даже не замечаете, что настолько презираете тех, кто не вампиры, что называете человеческих женщин только самками и никак иначе!
— Ах, вот оно что! С чего ты взяла, что и к тебе это относилось?
— Не смешите меня! Какой бы влюбленной идиоткой я ни была в то время, но уж почувствовать, что тебя еле терпят, не составляет особого труда. А сейчас что вам нужно от меня? Зачем Вы вытащили
— Решил проверить, действительно ли не ржавеет старая любовь, — не стал отпираться Палевский. — Хватит болтать, милая, иди ко мне.
— Н-нет… — испуганно попятилась Лиза от него. — Я не хочу так.
— Меня не интересует, что ты хочешь или не хочешь. Не стой там, как неродная, — вкрадчиво произнес он. Девушка отрицательно покачала головой, и тогда Палевский недобро прищурил глаза. — Иди сюда, — приказал он, совсем другим тоном, и Лиза не посмела ослушаться.
Улыбнувшись ее покорности, Палевский откинулся на спинку дивана, и покровительственно похлопал рядом с собой. Присев на краешек дивана, девушка замерла, напряженно размышляя, не пуститься ли ей наутек. «Интересно, если я сейчас рвану отсюда, он меня догонит или ему будет совершенно по барабану?» Но она не успела додумать, что ей предпринять и оказалась в объятиях столь притягательного для нее и в тоже время вызывающего страшное смущение мужчины. Лиза тут же попыталась оттолкнуть его, и изо всех сил уперлась ему в грудь. Михаилу не понравилось столь активное сопротивление.
— Мало того, что хамишь мне, указывая с кем спать, так еще и отказываешь? Что-то ты чересчур расхрабрилась. Давай я все же проверю твою решимость. Вдруг твое сопротивление — это своеобразное кокетство простушки, — резко произнес он, толкнув Лизу на диванные подушки.
Поймав ее руки, Михаил придавил девушку к дивану, и впился в ее губы.
— Пустите меня! — забилась Лиза под ним. — Михаил, не надо! Пусти меня немедленно! Все давно изменилось…
— Совсем другое дело! Настоящая вампирская женщина и на вкус и на запах… — не слушая ее, ласково произнес Палевский, медленно исследуя ее тело, а затем, оторвавшись, приподнялся и внимательно посмотрел на нее затуманенными глазами. — Что ты плачешь, детка, что ты говоришь? Что изменилось?
— Все изменилось, — с горечью прошептала Лиза.
— Да?.. Что именно? По-моему все очень хорошо, я бы сказал, замечательно, ты такая сладкая чудесная девочка, — сказал Палевский и осторожно попробовал прочитать ее мысли, но к своему огромному удивлению натолкнулся на мощнейший щит. Он нахмурился. — Или у тебя есть кто-то на примете, и ты не решаешься сказать мне об этом?
— Нет. У меня никого нет, и я как дура все так же люблю Вас. Только я знаю, что у нас ничего не изменилось, и Вы просто забавляетесь. По-моему мнению, Вы по-прежнему не воспринимаете меня как равную. Я для Вас — только легкое развлечение. Простите, господин Палевский, позвольте узнать, сколько можно издеваться над наивной влюбленной дурочкой? — с патетичной горечью воскликнула девушка. — Мне, кажется, что я скоро возненавижу Вас за все свои невыносимые мучения…
— Какой прочувствованный драматичный монолог! Тебе бы на сцену, — насмешливо произнес насторожившийся Палевский. — Что ж, если мне отводится роль негодяя, то не будем нарушать установившиеся театральные традиции. Говоришь, что любишь?
Смерив Лизу оценивающим взглядом, он коротко приказал:
— Раздевайся.
Из огромных темных глаз потекли беззвучные слезы. Видя, что девушка мешкает, он холодно добавил:
— Не хочешь сама, так я могу помочь. Мне не привыкать оказывать подобные мелкие услуги дамам. Нынешние наряды не столь трудоемки в снятии как в прошлые века, когда бедняжкам приходилось мучиться с корсетами и шнуровкой…