Лживая
Шрифт:
— Напиши мне, — шипела я, но он уже перешел улицу и скрылся в туманной ночи.
Холодный ветер ворвался в комнату, заставляя дрожать. Я хотела побежать за ними, но за то время, которое мне понадобится, чтобы одеться и спуститься вниз, они окажутся уже слишком далеко. Я закрыла окно, опустилась на кровать и сжала в руках телефон.
Мои глаза начали затуманиваться от пристального взгляда на темный экран. Наконец, полчаса спустя, телефон засветился, и появилось имя Алека.
Алек: Он сбежал. Потерял его в тумане.
И это все? Восемь слов? Я надеялась на звонок или хотя бы на теплое сообщение. Он должен был знать, что я хочу узнать каждую деталь. В конце концов, обогнать Алека нелегко. Как незнакомцу это удалось? У меня не было другого выбора, кроме как ждать завтрашнего дня, чтобы все выяснить.
Моим первым уроком утром была английская литература, один из немногих классов, которые мы с Алеком не делили. Это означало, что мне придется ждать еще дольше, чтобы получить от него объяснения.
Мы с Аной заняли места в первом ряду, единственном классе, где мы занимали такое видное место.
— Почему в первом ряду? — спросила я, открывая «Грозовой Перевал», книгу, которую мы, очевидно, читали.
Я никогда не читала ее и еще не нашла времени, чтобы наверстать упущенное.
Ана поднесла ручку к губам, размазывая по ней блеск для губ. Она всегда и везде размазывала блеск для губ, оставляя на всем свои мерцающие отпечатки. Если бы только убийца любил пользоваться косметикой с блёстками.
— Ты выбрала места, — сказала она. — Потому что ты любишь литературу. — она смотрела на пожелтевшие страницы книги, лежащей перед ней, так, словно они могли укусить ее. — Лично я думаю, что это скучно. Я согласилась на первый ряд только из-за вида.
— Вида?
Ана подмигнула.
— Ты забыла, что самое лучшее в уроке литературы? Просто подожди, и увидишь.
Как только учитель литературы, мистер Йейтс, вошел в класс, я поняла, что именно она имела в виду. Он был симпатичным и очень молодым для учителя, возможно, около двадцати лет. Его каштановые волосы были короткими и вьющимися. Он носил светло-голубую рубашку и черные брюки, был худощав, но сложен как атлет. Возможно, он был бегуном.
— Он новенький, первый год работает учителем, — прошептала Ана. — Все в него влюблены.
Мистер Йейтс остановился за своим столом, прежде чем повернуться и перевести взгляд на меня. Его взгляд метнулся к шраму на моем горле.
— Мы все рады приветствовать тебя, Мэдисон. Уверен, что ты быстро войдешь в курс дела.
— Спасибо, — ответила я, чувствуя, как жар поднимается к моим щекам, когда все глаза в классе сосредоточились на мне.
Он натянуто улыбнулся и взял в руки свое издание «Грозового Перевала». Он начал читать отрывок где-то в середине книги, но я уже не слушала.
За минуту до звонка
— Мэдисон, не могла бы ты задержаться на минутку? Я хочу обсудить задания, которые ты пропустила, пока тебя не было.
Столько всего для разговора с Алеком.
Ана пробормотала «удачи», прежде чем исчезнуть.
Мы с мистером Йейтсом остались в классе одни. Я надеялась, что мне не придется выполнять работу за все пропущенные уроки. У меня действительно имелись дела поважнее. Может, кто-то из СЭС мог бы выполнить домашнее задание за меня.
— Не могла бы ты закрыть дверь? Снаружи становится шумно.
Я сделала, как он просил. Мои шаги были единственным звуком, когда я возвращалась в переднюю часть класса, где меня ждал мистер Йейтс. Он стоял за своим столом и возился с несколькими бумагами. Что-то в том, как он смотрел на меня, заставило меня почувствовать себя неуютно. Это странно. В нем было что-то слишком знакомое. Я не ожидала такого взгляда от учителя. Его глаза искали мои, и мне пришлось бороться с желанием отвернуться.
Он обошел вокруг стола.
— Я так волновался. Это была пытка не иметь возможности навестить тебя в больнице.
Ужасное подозрение закралось в мой разум.
— Я так скучал по тебе, — прошептал он. — Думал, что никогда больше тебя не увижу.
По коже пробежали мурашки. Я подняла на него глаза, хотя и боялась, что увижу в его взгляде. Это привязанность.
А я-то думала, что СЭС извратили.
Его взгляд переместился на шрам на моем горле.
— Жаль, что я не смог защитить тебя.
— Мистер Йейтс, — сказала я, мой голос был похож на писк.
В его глазах мелькнула обида. Он схватился за край стола, будто ему нужно было за что-то держаться.
— Ты не помнишь.
— Мне жаль. Я.. — прошептала я, а затем остановила себя.
Какого черта я извинялась перед учителем, у которого, очевидно, имелись какие-то неподобающие отношения со своей ученицей? Это настоящая школа, с настоящими границами, или я так думала.
Он начал переставлять карандаши на своем столе. Тишина увеличилась до такой степени, что казалось, будто она может раздавить меня. Его пальцы нависли над стопкой бумаг, слегка дрожа, когда он взял одну из них.
— Это тебе на случай, если надумаешь наверстать упущенное.
Это было краткое изложение последней книги, которую они проходили. Мне все равно.
— Мистер Йейтс..
— Оуэн. — его голос был странно хриплым. — Оуэн.
У этого слова возник странный вкус во рту.
— Вы можете рассказать мне, что между нами произошло?
Он протянул мне стопку бумаг. Я взяла их, но не отвела глаз от его лица. Он резко повернулся, оставив меня смотреть ему в спину.
— Тебе лучше уйти. Твой следующий урок вот-вот начнется. — я ждала, надеясь, что он скажет что-то еще. — Может, это и к лучшему, что ты не помнишь.