Лживые боги

Макнилл Грэм

Хорус заметил, что в окружающем их мире усилился блеск железа и меди, увидел, как варп прогоняет последние блики иллюзии. По земле прошли трещины, в которых блеснул темный огонь, и где-то поблизости снова раздался волчий вой.

– Нам надо спешить! – крикнул Сеянус, заметив возле распадающейся чащи волчью стаю.

Хорусу же в их тоскливом вое послышался отчаянный призыв.

Сеянус бегом спустился обратно к реке, и в этот миг из бурлящих вод поднялся мерцающий прямоугольник света. Странное бормотание и шепот послышались из-за световой завесы, и Хоруса охватило зловещее предчувствие. Он отвел взгляд от таинственного

светящегося прямоугольника и оглянулся на волков.

– Я не уверен, что мне это нравится, – сказал Хорус, а с потемневшего неба уже упали первые капли кислотного дождя.

– Вперед, врата – наш единственный выход отсюда! – закричал Сеянус, направляясь к свету. – Как однажды сказал великий человек, «высокий гений презирает проторенные пути – он ищет неизведанные тропы».

– Ты цитируешь мне мои же слова! – воскликнул Хорус, перекрикивая порывы завывающего ветра.

– Почему бы и нет? Ваши слова будут цитировать еще долгие века.

При мысли о том, что его высказывания достойны цитирования, Хорус усмехнулся и шагнул вслед за Сеянусом.

– Куда ведут эти врата? – спросил он, оставляя за спиной вой ветра и волчьей стаи.

– К истине, – ответил Сеянус.

Когда солнце окончательно опустилось за горизонт, кратер начал заполняться; сотни транспортных средств самых различных конструкций прибывали из имперской зоны в Дельфос. Давиниты наблюдали за движением грандиозной процессии со смесью удивления и замешательства, а пассажиры, покидая машины, направлялись к храму Дельфоса.

Всего за какой-нибудь час вокруг здания собрались тысячи людей, но их поток не иссякал, и толпа увеличивалась с каждой минутой. Большинство вновь прибывших бесцельно слонялись у подножия лестниц.

Огни машин освещали забытое ущелье и стены кратера, и едва ночь опустилась на Давин, воздух наполнился молитвенными песнопениями во славу Воителя и мерцание тысяч зажженных свечей слилось со светом факелов и фар, окружавших позолоченный Дельфос.

14

ОТВЕРГНУТ

ОЖИВШАЯ МИФОЛОГИЯ

ПРИМАГЕНЕЗИС

Переход через врата света оказался не труднее, чем переход из одной комнаты в другую. Всего мгновение назад Хорус был в мире, готовом расколоться, а теперь стоял среди плотной толпы на большой круглой площади, окруженной высокими башнями и роскошными зданиями из мрамора. На площади собрались тысячи людей, и, поскольку Хорус был вдвое выше самого высокого из них, он мог видеть, что еще столько же народу стремилось попасть на площадь с девятью расходящихся лучами улиц.

Странно, но никто из присутствующих как будто не заметил, что среди них появились два могучих воина. В центре площади высилась группа статуй, высоко на стенах зданий были установлены ржавые раструбы громкоговорителей, из которых доносились протяжные песнопения, звон многочисленных колоколов. Людская масса кружила по площади, и центром круговорота были статуи.

– Где это мы? – спросил Хорус, глядя поверх голов на увешанные изображениями орлов фасады зданий, на их золоченые шпили и колоссальные витражи.

Каждый дом словно соревновался с соседними в роскоши убранства и высоте, и на вкус Хоруса, предпочитавшего строгие классические пропорции и элегантность, этот стиль можно было назвать вульгарным.

– Я не знаю,

как называется это место, – сказал Сеянус, – но помню, что я здесь увидел. Как мне кажется, это один из миров поклонения.

– Мир поклонения? Поклонения чему?

– Не чему, – поправил его Сеянус, указывая на группу статуй в центре площади, – кому.

Хорус более пристально вгляделся в огромные статуи, окруженные людским потоком. По внешнему кругу стояли фигуры воинов, высеченные из белого мрамора, и каждый был облачен в полный боевой комплект доспехов Астартес. Они обступили величественную центральную фигуру, тоже облаченную в доспехи, золотые, сверкавшие множеством драгоценных камней. В поднятой руке этой фигуры горел факел, освещавший все вокруг. Символика композиции была достаточно ясна – центральная фигура несет людям свет, а окружающие воины защищают факелоносца.

Золотой воин наверняка был каким-то королем или героем, черты его лица говорили о благородном происхождении, хотя скульптор и увеличил его фигуру до гротескных пропорций. Статуи воинов, окружавших центральную фигуру, также казались преувеличенными.

– И кого изображает эта золотая статуя? – спросил Хорус.

– А вы его не узнали? – удивился Сеянус.

– Нет. А должен?

– Давайте подойдем поближе.

Сеянус стал проталкиваться сквозь толпу, и Хорус пошел за ним к центру площади. Люди расступались перед двумя воинами, даже не удостаивая их взглядом.

– Эти люди не видят нас? – спросил Хорус.

– Нет, – ответил Сеянус. – А если и видят, то мгновенно забывают о нашем присутствии. Мы движемся среди них подобно призракам, и никто никогда не вспомнит об этом.

Хорус остановился перед мужчиной, одетым в изношенный хитон и едва передвигающим стертые в кровь ноги. На голове паломника была выбрита тонзура, а в руке он держал пучок резных костяных палочек, попарно связанных бечевкой. Один глаз у него был закрыт окровавленной повязкой, и длинная полоска пергамента, приколотая к хитону, волочилась по земле.

Мужчина даже не остановился, а лишь свернул в сторону, чтобы обойти препятствие, но Хорус протянул руку и не дал ему пройти. И снова человек попытался свернуть, но тщетно.

– Прошу вас, господин, – заговорил мужчина, не поднимая головы, – я должен пройти.

– Зачем? – спросил Хорус. – Что ты делаешь?

На лице человека появилось озадаченное выражение, словно он никак не мог понять суть вопроса.

– Я должен пройти, – повторил он.

Бессмысленность ответа рассердила Хоруса, и он раздраженно отступил в сторону, освобождая дорогу. Человек склонил голову в поклоне.

– Император да пребудет с вами, господин, – произнес он.

При этих словах по спине Хоруса пробежала холодная дрожь предчувствия. В его голове зародилась ужасная догадка, и он ринулся к статуям, расталкивая пассивную толпу. Он быстро поравнялся с Сеянусом, уже вступившим на мраморный цоколь у подножия скульптурной композиции, где пара гигантских бронзовых орлов распластала крылья по мрамору высокого круглого постамента.

Рослый и очень толстый служитель в сверкающей ризе и высокой митре из серебра и золота громко читал текст из большой книги в кожаном переплете. Через серебряные рупоры, которые держали над его головой повисшие в воздухе существа, похожие на крылатых детей, голос чтеца разносился по всей площади.