М. С.
Шрифт:
Линк молчит.
— Не хочешь говорить? Ну и не надо. Я и так прекрасно помню, как выглядела твоя мать и твой отец, и твоя сестра. У меня даже фотографии остались. — Она берёт телефон и что-то говорит — Минут через пять принесут. Полюбуешься!
Линк сидит молча. М. С. пристально его разглядывает. Не может быть! Даже если не узнает фотографий, всё равно придётся делать генетический анализ, благо данные на Софи и Сергея сохранились. Да и Дина живёт припеваючи. И если совсем хорошо покопаться, то и на него найдется… кое-что биометрическое. Анализ крови не может лгать. По определению.
Приносят большой пакет фотографий.
— Они все довоенные. Двадцать- двадцать пять лет назад сделаны. Посмотри их. И отбери те, где изображены знакомые люди.
Первые
В следующий он вглядывался довольно долго. Повернул снимок к М. С. и негромко сказал:
— Это она. Моя мама. Помнишь её?
— Ты дальше смотри.
— Мой отец — сказал он перебрав ещё несколько фотографий… — Сестра… Она с матерью… Мать со своим братом, вроде бы… Она с нами обеими… Коллекционируешь портреты убитых людей?
— Я сказала. Дальше смотри. Пока пакет не кончится. Потом продолжим… беседу.
Очередной снимок… Линк дёрнулся, как от удара.
— Ты её знала… — простонал он.
— Это ещё не конец.
Он не досмотрел. Схватился руками за голову. Раскачивается из стороны в сторону. Скрипит зубами.
— Это… Этого не может быть… Откуда всё это взялось? Откуда?
М. С. молчит. Сомнений почти не осталось. Анализ только подтвердит то, что и так ясно.
— Вспомни фамилию матери. Вижу, и так не забывал. Хотя и пытались тебя убедить что это не так. А теперь немного подумай, откуда у меня могли взяться эти фотографии, если я тоже отношусь к роду Еггтов. Чёрная Дина, кстати, тоже.
Охрипшим голосом он сказал.
— Чёрная Дина… Дина… Так это чудовище моя сестра? Вот почему она так на маму похожа!
— Ты сам не белый и не пушистый. И не тебе её осуждать. Хорошо, хоть Софи и Сергей никогда не увидят, во что превратили единственного сына. Сын героев бандит, убийца и насильник. Рыло-то не вороти. Мне сказки про ваши методы можешь не рассказывать. И сестре твоей очень многие люди благодарны, за то, что она избавила их от таких, как ты. Да и за тебя лично тоже весьма благодарны.
Линк злобно глянул на неё. Она сказала немыслимую вещь. И она правильно назвала имена его отца и матери, его пытались уверить, что это было что-то вроде их псевдонимов, и на самом деле их звали по-другому. И сестру его звали не Дина. Он для вида поддакивал. Оставаясь при своём мнении — мать и отца действительно звали Софи и Сергей и сестра Дина. А если и были псевдонимы, то он про них ничего не знал. И никого из них мёртвыми не видел. Но ведь о матери и отце он судил в основном по рассказам. М. С. посеяла в его душе определённые сомнения. Правду о себе узнать всё-таки стоит. У него и раньше были некоторые сомнения в истинности того, что ему рассказывали. И он никому не говорил о иных своих детских воспоминаниях. Ибо слишком они не походили на то, про что ему говорили. А вот на всё то, о чём сказала ему М. С., это весьма и весьма похоже. М. С. сказала жуткую вещь. Но откуда она знает те имена, которые Линк считал настоящими. И откуда ей так хорошо известно, как они жили? Сознанием ему хотелось, что бы это всё оказалось ложью. Разумом же он понимает:
М. С. правду ему сказала. К смерти родителей она непричастна. И как удар — почему жестокая Дина Еггт так похожа на его мать? Он это заметил в тот момент, когда впервые увидел её.
А М. С. неужели это провокация? Только зачем ей это надо? Чего она хочет? Непохоже, что она врёт. И лучше ей всё-таки ответить. Пока она ещё не пытается добраться до важных вещей. И она явно знает что-то о нём. Что-то, о чём ему никто ему не говорил, и о чём не догадывался он сам. И это лучше выяснить немедленно, тем более, что она вовсе не против сообщить об этом ему. Вот только какие последуют выводы?
И он рассказал ей всё. И что помнил сам. И о чём ему говорили. Говорил, понимая, что несёт несусветную чушь. Ничего общего не имеющую с реальностью. Об участии матери и отца в восстании против тирании М. С., об их важной роли в новом правительстве, о том, как мать потом вынуждена была скрываться… М. С. вдруг прервала его.
— Кроме
— Да, ещё две девочки. Они были постарше нас, им было, наверное, лет десять-одиннадцать, я помню, как мы с ними играли.
— Как их звали? Помнишь?
— Одну вроде очень странно, Марина, а вторую…
— Эрия. У одной были тёмные волосы, и она пониже, а вторая светленькая и повыше?
— Да. Но откуда…
Он резко вскочил, и вцепился руками в стол. Её ведь там не было! А мама не раз говорила о том, что мать Марины пропала! И что мать Марины её родная сестра! А потом исчезли Марина и Эрия. И мама сказала Линку, что их увезла мать Марины! То есть М. С… Его мать родная сестра М. С.! Та ведь Еггт! И дальше рассказывать уже не имело смысла! Всё ложь! Всё что ему говорили, а правда — только отрывочные детские воспоминания. У него в голове всё перемешалось. Этого не может быть! Она не может быть права! Но то что она говорит… До чего же это похоже на правду! А если так, то значит, это ему лгали всю жизнь. Лгали те, кого он любил почти как своих родителей! И из-за их лжи он чуть не убил своей родной сестры! Но ведь она тоже ничего не знала!
— Успокойся, парень, у вас, по вашей вере нет фамилий, это так удобно. Все люди типа братья! Но у тебя она есть! И мне прекрасно твоя фамилия известна! Ты Еггт-Саргон. Родной брат Чёрной Дины, сын великой Софи Саргон. И мой племянник. Хотя лучше бы не было у меня подобной родни. — она зачем-то полезла во внутренний карман. Некоторое время копалась в нём, а потом вытащила и швырнула на стол старую фотографию очень хорошего качества. — На, полюбуйся, изображённых, думаю и сам узнаешь!
Линк берёт снимок. Раскалённый кусок металла взять легче. На нём пять человек. И он действительно сразу узнает всех. И свою маму в саргоновской форме, теперь-то он точно знал, что никаким очень ценным и великолепно законспирированным агентом она не была, а саргоновскую форму носила только потому что сама саргоновец. Чёрный саргоновец. И чему-то ухмыляющуюся сестру, и ту Марину. И её — ту, которую он до сегодняшнего дня считал своим личным врагом. А была ли она его врагом? Или это так внушили? Теперь он уже ни во что не верит. Ибо некому уже верить. Если враг говорит правду, и лжёт лучший друг. То… Кому же верить? Сколько времени он вглядывался в фотографию? Он не знал. М. С. его не торопит. У неё тоже не легко на душе. Вот значит, во что превратился человек, которого она двадцать лет считала погибшим! А кого винить? Саму себя, увёзшую из столицы только своего ребёнка? Чужаков, устроивших им всем такую жизнь? Запаниковавших солдат, потерявших мальчика? Или того гада Гретта, который так здорово промывал ему мозги все эти годы? Смысла нет разбираться. Гретта — то вот-вот поймают. И расстреляют. Но и Линка есть за что расстрелять. Он преступник, с какой стороны не посмотри. Он был одним из главарей повстанцев. Линк Еггт! Сын Софи Саргон! Будь его мать жива… Как бы она поступила? Она ведь и застрелить его могла бы. И наоборот, попытаться спасти, возможно, и ценой своей жизни. Софи-Софи, ты всегда была такой сложной и непредсказуемой. И честной. И к себе, и к другим.
А твой сын одновременно и преступник. И жертва. И как с ним поступить? Он ведь очень много знает. И он почти сломлен. Случай? Конечно. Но им не помешает воспользоваться. Кто он, наружу может и не всплыть, ибо таких частенько судит особое совещание. А судопроизводство там довольно упрощённое. И этот орган полностью подконтролен ей.
— Лучше бы Чёрная Дина тогда не промазала. — сквозь зубы выдавил Линк. Слишком легко разрушила М. С. всё то, чем он жил раньше.
Его снова отвели в камеру. Только вот несколько иначе он смотрел теперь на всё. В том числе и на происходящее с ним. Он, злейший враг Чёрных Саргоновцев вдруг оказался сыном одной из них. И возможно, лучшей из них. Он убивал Чёрных. И они платили повстанцам тем же. Не ему решать, кто там был более жесток. Он уже не верил в успех дела за которое сражался. Только никто не знал об этом его неверии. Он ведь был почти символом для очень многих.