М. С.

Чистяков Владимир Юрьевич

— В свое время я первым по списку окончил Институт Физики. По военной специальности, я специалист по наладке РЛС, собственно именно из-за РЛС я здесь. А тогда… Новую станцию смонтировали на 'Герое войны' буквально за пару дней до сражения. Обслуживала станцию институтская команда, я был старшим. Сами знаете, как выглядел мирренский флагман после боя. Это в какой-то мере и моя работа.

Неудобно как-то стало Леди-Скандал. Софи подошла и пожала ему руку.

— Извини. Не зря говорят, тесен мир.

— Мне очень понравилась

та фотография.

Софи улыбнулась.

— От экипажа 'Елизаветы' поступило прошение на высочайшее имя. Наградить меня медалью 'Был' . Подписались все. От командира до последнего трюмного машиниста. Вся команда выстроилась на шкафуте. Перед строем вручили мне медаль. Первая боевая награда.

— Что на фронте? Быстро!

Софи непонимающе смотрит на сестру. Только чуть позже соображает: три же месяца прошло. А она и не знает. Только… Это же прежняя Марина! Что за наваждение.

— Я что, в столице? — говорит явно копя силы для каждого слова.

— Нет. Ты что, помнишь меня?

— Твою стервозную рожу захочешь, не забудешь. Где я? Сколько времени прошло. Что на фронте. Почему ты здесь? У меня что, галлюцинации?

Софи коснулась руки сестры.

— У тебя нет галлюцинаций, маленькая…

— Не смей меня так называть… — попыталась прорычать Марина. И осеклась.

— Лиза, почему ты плачешь?

Софи стремительно расхаживает по огромному (по местным меркам) холлу. Так, что же такое сотворили? Она же читал заключения. И не было ни малейших сомнений. Той сумасбродной, вспыльчивой, отважной и такой несчастной Марины больше нет. Осталась только изломанная оболочка с какими-то её чертами. И больше ничего!

Ложь, опять ложь!

Марина искалечена. Но прежняя ярость пылает. Теперь впустую. Только зачем это кому-то понадобилось?

— Я хочу связаться с домом. Немедленно.

— Не вижу никаких препятствий, ваше высочество — ни оттенка иронии в голосе. Кем он ни был здесь, но тем у кого в крови верность роду Еггтов в крови он останется навсегда.

Спускаются в подвал. Этаж. Второй. Искомое, кажется, на третьем. В прошлый раз не обратила внимания. Как же смогли втихаря построить эти бункера и вмуровать всю аппаратуру? А, какая разница. У нас и не такое втихаря проворачивали. Только чаще недоворачивали.

— Я хочу знать коды доступа.

— Записывайте. — ни тени иронии в голосе. Что же игру он ведет? На кого работает? И причем здесь она и Марина?

— Диктуй, так запомню.

— Приготовьтесь! Как только шкала посинеет, набирайте сообщение.

Софи положила руки на клавиатуру. Непривычно, но не сложнее пишущей машинки. Только усилия не надо прикладывать чтобы на клавиши жать. Ну, да времени нет это всё осваивать. Все равно через пару дней дома будет.

Гудение генераторов все сильнее. На приборах никаких изменений. Минута. Вторая. Сергей все заметнее нервничает. Софи делает вид, что смотрит на экран. Что за придурка приставили к такой вот технике?

— Этого

не может быть! Она не работает!

Софи с позаимствованным от сестренки прищуром разглядывает Сергея. Либо несостоявшаяся звезда драматического театра. Либо, крупно же тебя подставили! Только, если тебя поставили, то что же с нами обеими сделали? И главное, зачем?

И в самом деле, молодой, сильный, и пять минут назад весьма и весьма уверенный в себе мужчина выглядит совершенно беспомощным. Стоит с совершенно потерянным видом, даже жалким видом. Что же, всем нам теперь одинаково хреново.

И противно одновременно.

Стоят, засунув руки в карманы и исподлобья рассматривая друг друга. Рухнуло все, целиком и безвозвратно. Да, Катти Сарк, столь лихо тебя ещё никто не сбивал. Но и для него ситуация похуже, чем на горящем линкоре.

Приплыли, одним словом.

— Что же теперь делать будем, ваше высочество?

— Высочество без королевства… — пропыхтела она — Называй меня Софи-Елизавета, фамилию и так знаешь, а отчество потом придумаю. Похоже, наше общение затянется на очень долгое время. Кстати, ты на самом деле Сергей?

— Да.

— Что, Наполеоны после Ватерлоо, что теперь споете?

— Скорее уж эсэсовцы с Евой Браун в берлинском бункере.

Ресницы Софи поползли вверх. Наманикюренные ноготки барабанят по полировке. Мастерски скрытое бешенство Чёрного Еггта. По неписанным, да и писаным законам и кодексам другого мира, она лидер слово которого-закон. Но закон-то это одно, дома хоть некоторые соблюдаются, а в мире где даже десятилетние дети знают — законы нужны чтобы их нарушать… Тут как-то важнее понятия, а из всех прав соблюдается только одно — право сильного. Олег ей откровенно не нравится. И ещё больше не нравится даже потенциальная угроза зависимости хоть от кого. Тем более, от подобного субъекта.

— Тогда докладываете обстановку.

— У меня осталась только местная агентура. — сказал Олег — На связь с центром я выходил только через него. Имел выход ещё на троих агентов. Но они пропали.

— То есть.

— Их отозвали вместе со мной. Но обратно отправили только меня.

— Что местной агентуре известно?

— О нашем мире? Ничего. Я для них просто не слишком разборчивый в средствах бизнесмен со связями в высших сферах. То что исчезаю время от времени — дела в другом городе.

— Куда твой начальник службы безопасности смотрит?

— Это я и есть.

— Остроумно. И похоже, сейчас ты просто жаждешь стать начальником охраны ещё одной службы безопасности.

— Я собираюсь выполнять приказ министра безопасности. И точка. Игры в верхах меня не касаются, а клиническим корыстолюбием я не страдаю. В конце-концов, в нашей империи ещё осталось слово Честь.

Софи смерила Олега взглядом. Пристально, оценивающе и в чем-то надменно.

— Ты знаешь, я тебе верю, и не потому что вынуждена.