М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Гиллельсон Максим Исаакович

судить, нужно ли было непременно убить человека за такую пустую

ссору и метить в его сердце для отомщения обиды непредумыш­

ленной. Это, повторяю, дело другое, о котором я, как свидетель

дуэли...», и далее как в печатном тексте.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ В ОПРАВДАНИЕ ЛЕРМОНТОВА ОТ

НАРЕКАНИЙ Г. МАРКЕВИЧА

(стр. 473)

1 Повесть Б. М. Маркевича была напечатана в PB(1874, № 12,

с. 480—559).

Реплика, о которой пишет Васильчиков, не авторская,

а принадлежит одному из персонажей повести. На это Васильчикову

указывалось в печати.

2 См. предыдущую статью Васильчикова.

3 Мемуарист имеет в виду декабриста А. И. Одоевского.

4 Ответ М. А. Назимова см. на с. 476—477 наст. изд.

5 Это мнение Васильчикова обнаруживает его плохое знакомство

с творчеством Лермонтова. См. статью Д. Е. Максимова «Тема

628

простого человека в лирике Лермонтова». — М а к с и м о в Д. Е. Поэ­

зия Лермонтова. М.—Л., 1964, с. 113—177. Еще более несправедливо

это мнение в отношении прозы Лермонтова.

М. А. НАЗИМОВ

Декабрист Михаил Александрович Назимов (1801—1888) из

Сибири был переведен рядовым на Кавказ, в Кабардинский егер­

ский полк, в 1837 г. По уточненным данным Лермонтов и Назимов

познакомились в 1840 г. в доме И. А. Вревского в Ставрополе, куда

Назимов наезжал из крепости Прочный Окоп, где стоял его полк.

Последние встречи поэта с Назимовым имели место летом 1841 г.

в Пятигорске.

Подробнее об отношениях Лермонтова и Назимова см.: ЛЭ,

с. 331.

ПИСЬМО РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «ГОЛОС»

(стр. 476)

1 Эту статью А. И. Васильчикова см. на с. 473 наст. изд.

В пересказе П. А. Висковатова сохранился рассказ А. И. Васильчи-

кова о спорах Лермонтова с Назимовым: «Князь А. И. Василь-

чиков рассказывал мне, что хорошо помнит, как не раз

Назимов, очень любивший Лермонтова, приставал

к нему, чтобы он объяснил ему, что такое современная

молодежь и ее направления, а Лермонтов, глумясь и

пародируя салонных героев, утверждал, что «у нас нет

никакого направления, мы просто собираемся, кутим,

делаем карьеру, увлекаем женщин», он напускал на себя

la fanfaronnade du vice <бахвальство порока; ф р . > и тем

сердил Назимова. Глебову не раз приходилось успокои-

вать расходившегося декабриста, в то время как Лер­

монтов, схватив фуражку, с громким хохотом выбегал

из комнаты и уходил на бульвар на уединенную про­

гулку, до которой он был охотник. Он вообще любил или

шум

и возбуждение разговора, хотя бы самого пустого,

но тревожившего его нервы, или совершенное уедине­

ние» ( Висковатов,с. 273).

2 О повести Б. Маркевича «Две маски» см. примеч. на с. 628

наст. изд.

3 М. А. Назимов, как и некоторые другие декабристы, не раз­

делял иронического отношения Лермонтова к правительственным

мероприятиям начала 40-х гг. по подготовке крестьянской реформы.

П. А. Висковатов писал: «Декабрист Назимов, которого в 1879 или

80-м году посетил я в Пскове именно с целью узнать о Лермонтове,

с коим он встречался в Пятигорске, говорил: «Лермонтов сначала

629

часто захаживал к нам и охотно и много говорил с нами

о разных вопросах личного, социального и политиче­

ского мировоззрения. Сознаюсь, мы плохо друг друга

понимали. Передать теперь, через сорок лет, разговоры,

которые вели мы, невозможно. Но нас поражала какая-

то словно сбивчивость, неясность его воззрений. Он

являлся подчас каким-то реалистом, прилепленным

к земле, без полета, тогда как в поэзии он реял высоко

на могучих своих крылах. Над некоторыми распоря­

жениями правительства, коим мы от души сочувство­

вали и о коих мы мечтали в нашей несчастной моло­

дости, он глумился. Статьи журналов, особенно

критические, которые являлись будто наследием луч­

ших умов Европы и заживо задевали нас и вызывали

восторги, что в России можно так писать, не возбуж­

дали в нем удивления. Он или молчал на прямой запрос,

или отделывался шуткой и сарказмом. Чем чаще мы

виделись, тем менее клеилась сериозная беседа. А в нем

теплился огонек оригинальной мысли — да, впрочем,

и молод же он был еще!» ( Висковатов,с. 272—273).

М. А. ЛОПУХИНА

С Марией Александровной Лопухиной (1802—1877) Лермонтова

связывали теплые дружеские отношения. По словам П. А. Вискова-

това, она принадлежала к тем немногим друзьям поэта, которые

«не утратили веры и любви к нему даже и тогда, когда ранняя

могила унесла его». «Милый друг! — писал ей Лермонтов в письме

из Петербурга 23 декабря 1834 г . , — что бы ни случилось, я никогда

не назову вас иначе...»

Поэт познакомился с ней, ее сестрой Варварой и братом

Алексеем в Москве, в конце 1827 или начале 1828 г. (об этом см.

в воспоминаниях А. П. Шан-Гирея на с. 36, 38 наст. изд.). После