М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
M. Ю. Лермонтов.
Автопортрет. Акварель. 1837—1838.
К 175-летию
Михаила Юрьевича
Лермонтова
СЕРИЯ
ЛИТЕРАТУРНЫХ
МЕМУАРОВ
Р е д а к ц и о н н а я к о л л е г и я :
ВАЦУРО В. Э.
ГЕЙ Н. К.
ЕЛИЗАВЕТИНА Г. Г.
МАКАШИН С. А.
НИКОЛАЕВ Д. П.
ТЮНЬКИН К. И.
МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1989
M . Ю.
Л Е Р М О Н Т О В
В В О С П О М И Н А Н И Я Х
С О В Р Е М Е Н Н И К О В
МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1989
ББК 84Р1
Л49
Составление, подготовка текста
и комментарии
М. И. ГИЛЛЕЛЬСОНА и О. В. МИЛЛЕР
Вступительная статья
М. И. ГИЛЛЕЛЬСОНА
Рецензент
И. С. ЧИСТОВА
Оформление художника
В. МАКСИМА
Л49
Лермонтов М. Ю. в воспоминаниях современ¬
ников./ Редкол.: В. Вацуро, Н. Гей, Г. Елизаветина
и др.; Сост., подгот. текста и коммент. М. Гил-
лельсона и О. Миллер; Вступ. статья М. Гиллель-
с о н а . — М.: Худож. лит., 1 9 8 9 . — 672 с. (Литера
турные мемуары).
ISBN 5-280-00501-0
Настоящий сборник — наиболее полный свод воспоминаний о Лермон
тове его современников: друзей, сослуживцев, родственников, писателей
и др. Среди них воспоминания Е. А. Сушковой, А. П. Шан-Гирея, И. С. Тур
генева, А. И. Герцена и др.
ББК 84Р1
Л
9-89
Составление,
статья, комментарии, оформление.
Издательство «Художественная ли
тература», 1989 г.
ЛЕРМОНТОВ В ВОСПОМИНАНИЯХ
СОВРЕМЕННИКОВ
Чаадаев, старший современник Лермонтова, говорил близким,
что чувствует себя Атлантом, который держит на своих плечах свод
мироздания.
Близкие оказались далекими. Они оценили подобные слова как
проявление непомерной гордыни.
Гордость не была чужда Чаадаеву. Но не преувеличенное мне
ние о своей личности лежало в основе глубокого убеждения москов
ского философа в том, что он исполин интеллектуальной державы.
Он чувствовал свое предназначение, силу своего ума, смело можно
сказать, свой гений.
Гений — это бремя, чреватое созиданием. Творческое начало
вызывает черную зависть бесплодной посредственности. Гению по
четно в веках, но катастрофически тяжело при жизни. Неудивительно,
что гении порой неуживчивы и болезненно самолюбивы.
У Лермонтова был трудный характер, который не сулил ему
счастья. Предчувствие трагического исхода с ранних лет овладело им.
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или бог — или никто!
Так писал шестнадцатилетний Лермонтов. «Я — или бог — или
никто!» Поставить себя вровень с верховным владыкой вселенной
мог только юноша неукротимо смелый и гордый, беспрекословно
уверенный в своем избранничестве.
И снова близкие оказались далекими.
5
Читая воспоминания о великом человеке, нужно всегда помнить,
что между ним и мемуаристами, как правило, «дистанция огромного
размера».
Правда, бывают исключения. И. С. Тургенев видел Лермонтова
мельком; Белинский лишь дважды беседовал с поэтом; Герцен, воз
можно, и не был лично с ним знаком. И тем не менее именно их
свидетельства поражают нас глубиной постижения личности
Лермонтова.
Итак, при оценке воспоминаний необходимо в первую очередь
досконально представить себе пристрастия и антипатии мемуариста,
его душевный и интеллектуальный уровень.
Исключительно важным фактором является также время соз