Ма-цзы: пустое зеркало
Шрифт:
— Прошу-а прощения, — повторяет Джиованни, — но у нас нет-а помидоров.
— Но ведь это просто смешно, — не унимается Нэнси. — Позови-ка сюда свою жену, Марию! Может быть, она найдет помидоры?
— Да нет у нас никаких помидоров! — снова повторяет ей Джиованни.
Но Нэнси не отстает от него.
— Ладно, — говорит тогда Джиованни, — скажи-а мне кое-что. Что получится-а, если убрать из слова «ананас» «ана»?
«Нас», —
— Верно-а, — говорит Джиованни. — А что получится, если убрать из слова «виноград» «вино»?
«Град», — отвечает Нэнси Рейган.
— Прекрасно! — радостно восклицает Джиованни. — Ну а что же получится, если убрать-а из «помидоров» — «гребаных»?
Нэнси на миг задумывается, а затем говорит:
— Так нет же никаких «гребаных» помидоров [3] .
3
В оригинале: There is по «fuck» in tomatoes. — Прим. перев.
— Так о чем же я и толкую-а?
Пэдди Мерфи, опрокинув несколько рюмок виски, заспешил в уборную. Отойдя от стойки бара, он замечает Великолепную Глорию в мини-юбке. Увлеченный видом ее длинных обнаженных ног, Пэдди спотыкается о ее стул и хлопается на пол. Глория, соскочив со стула, становится прямо над ним и пытается помочь ему подняться.
Но Педди продолжает лежать, не в силах оторвать глаз от открывшегося ему зрелища.
— Мистер Мерфи, — восклицает Глория, скрестив ноги, — я думала, что вы джентльмен!
— Все мы ошибаемся, — отвечает Пэдди. — Я ведь тоже думал, что вы блондинка!
Крошка Эрни возвращается домой из кинотеатра.
— Что ты смотрел? — спрашивает его мать.
— «Глубокое Горло» с Линдой Ловелас в главной роли, — как ни в чем не бывало отвечает Эрни.
— «Глубокое Горло»? Но ведь это же фильм «только для взрослых»! — с ужасом восклицает мать.
— Ну и что с этого? — спокойно говорит Эрни. — В детских фильмах хороший парень имеет девушку. Во взрослых фильмах плохой парень имеет девушку. А в фильмах «только для взрослых» все парни имеют девушку.
Мойша Финклештейн отправляется в ресторан «Рици Глиц» и заказывает сытный обед с несколькими бутылками шампанского и гаванской сигарой.
Официант приносит ему на серебряном подносе счет в девяносто девять долларов и девяносто девять центов. Мойша дает ему стодолларовую купюру и остается сидеть. Через пять минут он вновь подзывает официанта и требует сдачу. Официант безмолвно удаляется и через минуту возвращается с серебряным подносом. На подносе лежит пенни и
Мойша просит объяснений. Официант, подняв голову, декларирует:
— Сэр, политика нашего ресторана требует от нас делать все возможное, чтобы клиенты, подобные вам, не размножались!
Ниведано…
Ниведано…
Погрузись в тишину. Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь обрати свой взгляд внутрь себя
безоглядно, немедля,
будто это самое последнее мгновение
в твоей жизни.
Лишь действуя безоглядно,
как в самое последнее мгновение жизни,
ты можешь проникнуть взглядом
в истоки своего бытия,
своего бессмертия,
к себе — будде.
Глубже и глубже,
ибо тебе не грозит стать неудачником,
ты вновь обретешь свое потерянное царство.
Ты все это время жил снаружи — во сне.
Внутри же, в центре твоей сущности
скрывался наблюдатель —
незримый, неузнанный, невозмутимый,
зеркало твоей сущности,
которое просто отражает.
Это зеркало можно назвать просто буддой,
и в каждом из вас он есть.
В нем нет ничего личного.
Это — универсально.
Чтобы было понятнее, Ниведано…
Расслабься.
Пусть там останутся твое тело и твой ум,
но помни, ты — лишь наблюдатель.
Ты ни то и ни другое.
Ты — лишь зеркало,
отражающее зеркало, не делающее суждений.
Ты — чистое отражение луны в озере.
Это и есть твоя истинная сущность,
действительность, где ты поистине находишься.
Это невозможно передать словами —
можно лишь пережить.
Это твое небо — не знающее границ небо.
В этот прекрасный вечер десять тысяч будд исчезли