Мадам Икс

Уайлдер Джасинда

— Шеф-повар Жан-Люк в завершение вечера предлагает «Флан Альмендра», традиционный испанский десерт для сэра и мадам.

— Спасибо, Джеральд. На этом всё.

— Конечно, сэр. И могу сказать, что было необычайно приятно служить Вам в этот вечер.

Джеральд глубоко кланяется и отходит.

«Флан» оказывается чем-то средним между пудингом и пирогом с миндальной хрустящей корочкой. Я ем медленно, смакуя, заставляя себя быть сдержанной леди, и не сожрать его, как я бы хотела, если бы разрешалось такое животное варварское

поведение.

После всего этого мой мозг взрывается. Один, горящий пламенем, вопрос: Почему? Почему? Почему?

Я не смею спрашивать.

Наконец, трапеза подошла к концу, а в моём бокале остался последний дюйм вина. Бутылка красного давно допита. Я действительно не понимаю, как столь густое резкое вино можно пить так быстро.

— Икс, — его голос зашумел в моей голове. В моих костях. Он прозвучал немного слабо. — Ты была очень терпелива этим вечером.

Я могу только развести руками.

— Это был приятный вечер, Калеб. Спасибо.

— Я решил, что сегодня должен быть твой день рождения.

У меня нет мыслей в голове, нет способности рационально мыслить. Заявление меня совершенно расстроило.

— Ч-что?

— Поскольку мы ничего не знаем о тебе до нашей... встречи, я решил, признаю с большим опозданием, что тебе требуется день рождения, — лёгкое пожатие плечами, — сегодня второе июля. Точная середина календарного года.

Я стараюсь дышать. Сконцентрировать мысли. Слова в голове. Эмоции.

— Я...м–м–м... Сегодня у меня день рождения?

— Прямо сейчас. С Днём Рождения, Икс.

— Сколько же мне исполнилось лет? — я не могу удержаться от вопроса.

— Врачи, в тот день предположили, с высокой степенью точности, что тебе девятнадцать или двадцать. Это было шесть лет назад, так что с уверенностью можно сказать, что сегодня твой двадцать шестой день рождения.

Шесть лет. Двадцать шесть.

Головоломки витают и парят в воздухе. Андалузский гаспачо. Испанское красное вино. Испанский салат из огурцов. Испанский флан.

— Андалузия... Калеб, это в Испании?

Ему становится любопытно.

— Андалузия, да.

— Ты нашёл что-нибудь обо мне? В этом всё дело? — я не могу остановить допрос. Не могу перефразировать это более уважительно и вежливо. Любопытство разгорается во мне. Надежда тоже, но только искрами, хрупкими, легко гасимыми лучиками света.

Пауза, нерешительность. Он скользит языком по губам, отводит плечи назад.

— Да. Кое-что нашёл. Я отдал твою ДНК на анализ.

— Серьёзно?

Я моргаю и делаю вдох, интересуясь, нормально ли чувствовать себя так, как будто я стала каким-то образом открытой, разделённой на части, что в мою маленькую личную жизнь вторглись.

— Да. Когда ты уснула, в тот последний раз, что я посещал тебя, я взял прядь твоих волос на расчёске, а также образец слюны с внутренней стороны щеки. Ты спишь как убитая, к тому же, была... очень

уставшей. Ты едва шевелилась, — появляется самодовольный блеск в глазах, но не похожий на ухмылку. — Мои учёные смогли проследить определённые маркеры в ДНК и определить, с удивительной степенью точности, где твое этническое наследие берёт свое начало.

Я замерла от предчувствия — эта фраза встречается в фантастике довольно часто. Но в действительности, это не совсем приятное ощущение.

— Что... — я должна начать всё сначала. — Что обнаружили учёные?

Рука с ухоженными ногтями, обрезанной кутикулой, большая мощная и изящная, делает взмах над столом.

— Не догадываешься?

— Испания? — предположила я.

— Точно. Они умные ребята, эти генетики. Они всё ещё работают, сравнивая маркеры и всё остальное, для того, чтобы сузить поиск, сделать его более конкретным. Они говорят, что со временем могли бы назвать мне конкретный регион Испании и тому подобное. Но сейчас, всё, что мы знаем... ты, Мадам Икс, испанка, — эти глаза, тёмные, выразительные, жёсткие, голодные, будоражат меня. — Ты, правда, похожа на испанку. Я долго размышлял, возможно ли это. Моя испанская красавица.

Умные парни. Генетики в штате. Мои учёные. Кто держит учёных на фиксированной оплате?

— Я хотел, чтобы Жан-Люк приготовил что-то традиционное испанское в качестве основного блюда, но потом подумал, что это может быть чересчур. Испанская кухня очень калорийна, а ты не привыкла к такому. Я не хочу перегружать твою пищеварительную систему, а также нервную за один вечер.

— Да, я понимаю.

Мой мозг выдавал звучащие соответствующим образом слова в нужный момент, но по правде, я была ошеломлена, голова кружилась, кружилась, и пыталась сопротивляться, что ощущалось, как приступ паники.

— Хочешь побыть одна, Икс? — я киваю. — Хорошо, я дам тебе время.

Я встаю и иду с большим облегчением подальше от стола, подальше от кольца свечей, от огромного и подавляющего его присутствия. Подальше от музыки. Глубоко в тень, к окну. Ночь давно опустилась на город, и теперь свет исходил от бесчисленных жёлтых и белых квадратиков в ровных горизонтальных и вертикальных рядах, от уличных фонарей ниже, от красных фар удаляющихся автомобилей и белых фар приближающихся.

Я испанка.

У меня есть свой ДНК-анализ. Такая простая фраза, сказанная так легко.

Что значит для меня знать, что я испанского происхождения?

Ничего. Всё.

Мои лёгкие болят, у меня кружится голова, и я понимаю, что забываю дышать. Я моргаю и делаю вдох. Из-за чего эти мучительные эмоции? Из-за понимания, что где-то в мире есть мои неназванные и неизвестные предки? Я чувствую слабость.

«Я решил, что сегодня должен быть твой день рождения».