Мадам Икс
Шрифт:
— Верно, — моя кожа горит там, где его сильный палец с ухоженным ногтём проводит линию до моего плеча. — Порой ты испытываешь моё терпение.
Я стою неподвижно, даже не дыша. Его дыхание касается моей шеи, он горячо фыркает мне в затылок, а его пальцы играют с застёжкой платья.
— Знаю, — отвечаю я.
А затем, когда я ожидаю, что молния скользнёт вниз по моему позвоночнику, жар его тела и горячее дыхание, пронизанное нотками виски, внезапно исчезает. И одно единственное слово опаляет мою душу:
— Раздевайся.
Мой язык касается
Я слишком долго колебалась.
— Икс. Я сказал... раздевайся.
Молния скользит вниз между моими лопатками.
— Покажи мне свою кожу.
Я опускаю застёжку-молнию вниз к её началу, напротив основы моего позвоночника. Сильные, настойчивые руки помогают мне снять платье с плеч, стягивают его с рук, и затем оно плавно спадает на пол к моим ногам. Это вся помощь, которую я получу. Я знаю на основе своего большого опыта, что должна сделать маленькое шоу из своих следующих действий.
Я поворачиваю голову и вижу загорелую кожу и вечную двухдневную щетину на красивом, сильном подбородке. Острые скулы, твёрдые тонкие губы, чёрные глаза-омуты, глаза, что источают желание. Мои волосы перекинуты на одно плечо. Я поднимаю колено, ставлю голые пальчики ног на блестящий дуб, поджимаю плечи, показывая взглядом свою уязвимость. Сделав глубокий вдох, растёгиваю лифчик, позволяя ему упасть.
Ну вот я и добралась до нижнего белья.
— Нет, — раздалось мурлыканье. — Оставь это. Я сам.
Я позволяю пальцам слегка затронуть бёдра и жду. Моё нижнее бельё медленно соскальзывает, и вслед за его пальцами, горячие и влажные губы касаются моей кожи, и я не могу уклониться, не могу уйти или сказать, как сильно сейчас хочу побыть одна. Что хоть раз я имею право хотеть чего-то ещё.
Но у меня нет этого права.
Его руки путешествуют по моей обнажённой коже и разжигают во мне желание против воли. Я слишком хорошо знаю тепло этих прикосновений, пожары кульминации, последующие моменты приятных ощущений, когда тёмные глаза дремлют и мощные руки спокойны, и я могу позволить себе снять оборону. Я по-прежнему стою, коленки дрожат, а его губы скользят по моей коже. Он вдыхает аромат моих бёдер, а прикосновения его языка похожи на удары молнии.
Я задыхаюсь, но один единственный взгляд успокаивает меня.
— Не дыши, не разговаривай, не произноси ни звука, — я чувствую его шёпот на своих бёдрах, ощущаю, как дрожат мои кости, и киваю, соглашаясь. — Не подходи ко мне, пока я не скажу.
У меня нет выбора, кроме как, стоять и молча принимать атаку на мои чувства: мягкие волосы напротив моего живота, щетина касается бёдер, руки обхватывают зад. Ярость расцветает внутри меня. Я сдерживаю её, прикусываю язык, чтобы заглушить стоны, сжимаю руки в кулаки, потому что не получила разрешение
— Хорошо. Теперь не сдерживайся, Икс. Хочу услышать твой голос, — его палец проникает в меня, кружит внутри, находит мою потребность и выпускает её, я освобождаю свой голос, позволяю стонам и хныканью сорваться с моих губ. — Хорошо, очень хорошо. Так красиво, так сексуально. Теперь покажи мне свою комнату.
Я веду его к себе в спальню, распахиваю дверь, за которой открывается вид на белое покрывало, с лежащими на нём чёрными подушками. Всё заправлено и расположено, как требуется. Ложусь, отбросив в сторону подушки, и жду. Его глаза разглядывают моё обнажённое тело, изучая меня и оценивая.
— Думаю, дополнительные двадцать минут в спортзале пойдут тебе на пользу.
Эта критика воспринимается болезненно, она предназначена напомнить мне о моём месте. — Сбросить лишний вес, совсем чуть-чуть.
Я скрываю спазм в животе, боль в сердце, ожог в глазах. Скрыть всё, похоронить, потому что это не позволено. Я моргаю и киваю:
— Конечно, Калеб.
— Ты прекрасна. Не пойми меня неправильно.
— Я знаю. Спасибо Вам.
— Я говорю это просто потому, что наши клиенты ожидают совершенства, — его поднятая бровь указывает на то, что я должна продолжить фразу.
— И Вы тоже.
— Точно. А ты, Икс, можешь это дать. Ты идеальна. Почти, во всяком случае.
Теперь твоя улыбка сверкающая, блестящая, ослепляющая и мучительно прекрасная, была направлена на то, чтобы меня успокоить. Палец касается моих губ и затем проходит по любимым местам на моем теле: губам, горлу, груди, бёдрам.
— Перевернись.
Меня начинает тошнить.
— На колени.
Я притягиваю колени к животу.
— Дай мне свои руки.
Я завожу обе руки за спину, он связывает мои запястья своей сильной накаченной рукой. Мои лопатки касаются друг друга, а лицо вдавливается в матрас. Я сглотнула, напряглась, сделала вдох.
О, я чувствую болезненную жёсткую пульсацию, когда он проникает в меня, толкается вперёд и боль доходит аж до моих плеч, но властный контроль запястий удерживает меня на месте.
У меня нет выбора, кроме как, ощущать растущее пламя внутри, нет выбора, кроме как, задыхаться и позволять ему входить в меня. Мне хочется плакать, проливать слёзы, рыдать...
Но я не делаю этого.
Пока не делаю.
Я позволяю себе пошевелиться, когда он приказывает:
— Иди ко мне, Икс.
А потом всё заканчивается, и я задыхаясь поворачиваюсь, чтобы лечь на спину. Он шёпотом произносит:
— Так хорошо, Икс. Так прекрасно, — затем пальцем поднимает подбородок, чтобы встретиться с моим взглядом. — Тебе понравилось?
— Да.
И это не ложь. Не совсем, по крайней мере.
Физически, меня трясёт от дрожи. Физически, последствия ещё захватывают меня и прикосновения заставляют трепетать, я задерживаю дыхание. Физически, да, я наслаждаюсь. Ничего не могу с этим поделать, но мне это нравится.