Мадам одиночка, или Укротительница мужчин
Шрифт:
– Как ты сказал? Твоя будущая жена?! Но ведь я твоя жена… – Я почувствовала, что земля уходит из-под моих ног и я теряю рассудок. – О какой будущей жене ты говоришь, если у тебя есть я? Я и двое детей.
– Свет, я же тебя попросил. Давай без истерик. Пожалуйста, я очень тебя прошу. Сейчас я соберу свои вещи и уйду. Квартира, обстановка, шмотки – все остается тебе и детям. Я ни на что не претендую. Ты же знаешь, что я заработаю еще. На алименты подавать не надо. Мы с тобой цивилизованные люди и прекрасно понимаем, что
– Что только? – Я посмотрела на своего «чужого» мужа глазами, полными слез.
– Только я буду давать деньги на детей. Я не могу их давать на тебя. Сама понимаешь, что я больше не в состоянии оплачивать твои женские безделушки и шмотки. У меня теперь новая, молодая семья, и нам требуются конкретные деньги. Светка, ну что ты так смотришь?! Ты хоть понимаешь, о чем я тебе говорю?!
– Не понимаю, – я отрицательно покачала головой и подумала о том, что так оно и есть: я действительно тогда не понимала, что творится и почему Костя говорит подобные вещи. Мне всегда казалось, что такая старая как мир история может случиться где угодно, с кем угодно, но только не в моей семье.
– А что тут непонятного?! – еще больше вспылил Константин. – Свет, короче, я собираю вещи и ухожу. Ты же знаешь, что я на дух не выношу подобные разбирательства!
Увидев, что Костик направился в спальню прямо к платяному шкафу, я слегка застонала и почувствовала, что мне невыносимо больно, так больно, что хотелось заорать на всю квартиру, схватиться за голову и упасть на пол, плача навзрыд. Костик достал свой импортный чемодан на колесиках, который он приобрел для загранкомандировок, и принялся швырять в него свою одежду.
– Костик, ты что делаешь? – задала я глупый вопрос.
– Собираю вещи.
– Зачем?
– Затем, что я ухожу. Я же уже тебе это объяснял.
Неожиданно в дверях появились дети и посмотрели на собирающего чемодан отца непонимающим взглядом.
– Мам, а что тут происходит? – спросил сын как-то по-взрослому.
– Папа уходит, – еще больше растерялась я.
– Папа, ты уезжаешь в командировку? – смягчила ситуацию дочь, надеясь на положительный ответ.
Набив чемодан доверху, изрядно вспотевший Константин посмотрел на детей и, смахнув пот со лба, сжал губы в одну линию. Так он делал всегда, когда был сильно разгневан и особенно зол.
– Дети, пойдите в свою комнату. Нам с мамой надо поговорить. Папа едет в долгую командировку, а мама помогает ему собрать вещи.
– А когда ты вернешься? – довольно серьезно спросил сын и, словно чуя неладное, прищурил глаза.
– Я не знаю. Я сам пока ничего не знаю. Да пойдите же вы в свою комнату!!! И закройте дверь! – Константин, никогда ранее не повышавший голос на детей, заорал что было мочи.
Перепуганные дети молча поплелись к себе и, не говоря ни единого
– С детьми-то ты так зачем? – Я закрыла лицо руками и поняла, что сейчас разрыдаюсь.
– Потому что ты сама виновата.
– Я?!
– Ты!
– Но чем?
– Кричишь на всю квартиру как сумасшедшая. Могли бы тихо-мирно все решить, и дети бы ничего не знали.
– Но ведь они все равно бы спросили, где ты. А я им должна была бы что-то ответить.
Но Костя, по-моему, совершенно не слышал моих слов. Он встал на корточки, закрыл чемодан и посмотрел на меня каким-то безумным взглядом.
– Светка, ну что, я пошел?
Не получив ответа, он стал как-то пятиться к входной двери и совершенно не к месту улыбаться.
– Я… это… Я если что-то забыл… Я тогда потом заеду. Тут еще половина моих вещей. Я тебе пока ключи от квартиры не отдаю. Пусть они будут у меня, чтобы тебя лишний раз звонками не беспокоить. Я тихонько дверь своим ключом открою и возьму что надо. Ты не переживай.
Я вдруг опомнилась и бросилась следом за своим мужем.
– Костя, а где ты будешь жить?
– У нее.
– А адрес какой?
– Зачем?
– Ну мало ли… Может, с детьми что… – Я говорила и чувствовала, как мои глаза заливают слезы. – Может, ты мне срочно понадобишься, а я даже не знаю, где мне тебя искать…
Уткнувшись спиной во входную дверь, Константин растерянно пожал плечами и повел носом.
– Светка, меня искать не надо. Я сам найдусь. Я же сказал, что буду приходить, детей проведывать. Денег на них давать. А прибегать ко мне на новую квартиру и устраивать сцены ни к чему. У моей будущей жены психика слабая. Она просила сделать все интеллигентно и чтобы ее это никаким боком не коснулось.
– Надо же, как ты ее бережешь. Меня ты так никогда не берег.
– Я же тебе сказал, Светка, что я полюбил. По-настоящему, понимаешь. По-настоящему. У меня такое первый раз в жизни.
– А меня, значит, ты по-игрушечному любил? И двоих детей мне тоже по-игрушечному заделал?
– Я же не помню, Светка, как у меня с тобой было. Просто не помню, и все.
– Я смотрю, у тебя с памятью плохо стало.
– С памятью у меня и в самом деле нелады. У меня она только сейчас прорезалась, потому что я только сейчас жить начал.
В тот момент, когда Костя повернулся в сторону входной двери и положил руку на дверную ручку, я тихо всхлипнула и еле слышно спросила:
– Кость, а она красивая?
– Кто?
– Ну, твоя будущая жена.
– Очень. На нее все мужики на улице оглядываются. Фотомодель. Ее даже на обложке журнала напечатали.
– Она молодая?
– Двадцать лет, – с особой гордостью произнес мой муж.
– Но ведь у вас разница в десять лет!
– Самая нормальная разница. Сейчас этим никого не удивишь. Сейчас и разница в тридцать лет – обычное дело.