Мадам Оракул
Шрифт:
— Я тоже надеюсь, что он скоро приезжать. Женщина одна — плохо. Люди будут говорить. — Он прикурил, сгреб остатки табака в пакетик и спрятал в карман, внимательно за мной наблюдая.
— Это вам, — сказал он и протянул мне сверток.
Я рассчитывала увидеть очередное произведение искусства на черном бархате, но, когда развязала веревки и развернула бумагу, передо мной оказалась моя собственная одежда — джинсы и футболка, с такими предосторожностями зарытые мною под домом. Они были выстираны и аккуратно выглажены.
— Где вы это взяли? — спросила я. Может, удастся убедить
— Мой отец, он находил это в земле, внизу, где carciofl.Он замечал, что там копали, и думал, это неправильно, зарывать вещи, которые еще не старые. Отец не говорит английский, он просил меня возвращать одежда. Моя жена стирал.
— Передайте ему от меня огромное спасибо, — сказала я. — И вашей жене тоже. — Я ничего не могла ему объяснить, ровным счетом ничего, хотя он явно ждал объяснений. Он молчал; мы оба смотрели на мои сложенные вещи.
— Люди говорят про это, — изрек он наконец, — не понимают, зачем вы клали одежду под дом. Они все знают. Только не знают, зачем вы отрезали красивые волосы, которые все помнят с прошлый раз, когда вы приезжали с ваш супруг, и зачем одевали черные очки, как летучая мышь, и почему у вас другое имя. Эти вещи никто не понимает. Все делают такой знак… — мистер Витрони растопырил два пальца, — чтобы злой глаз, который у вас, им тоже не сделал болезнь или несчастье. Я сам в такое не верю, — извиняющимся тоном добавил он, — но старики…
Значит, меня узнали. Ну еще бы. Они здесь помнят все за последние пять тысяч лет. Какая невероятная глупость — вернуться сюда.
— Люди просили меня говорить вам уехать, — продолжал мистер Витрони. — Они думают, ваше несчастье переходить на меня, моя жена так говорит.
— Полагаю, меня считают ведьмой, — рассмеялась я.
Но мистер Витрони был не склонен шутить; он пришел предостеречь меня — что же тут смешного.
— Лучше, если ваш муж тоже приезжал, — сурово произнес он. — А то вот мужчина сегодня утром. Спрашивает вас. Имя, какое вы мне сказали, не знает, говорит, леди, высокая такая, рыжие волосы. Я понимал, что это вы.
— Что? — с излишней поспешностью воскликнула я. — Какой мужчина?
Мистер Витрони пожал плечами, пытливо вглядываясь в мое лицо.
— Думаю, не ваш муж. Он бы знал, где дом. — По моему виду мистер Витрони, наверное, догадался, как я расстроена. Если он прав и это не Артур — тогда кто?
— Как он выглядел? — спросила я. — Что вы ему сказали?
— Я решил сначала говорить вам, — медленно проговорил мистер Витрони. — Сказал, она в Риме, назад через два дня. Тогда и приходить. Ноя ему говорил: может, это не та леди, какую вы искали.
— Спасибо, — сказала я. — Огромное спасибо.
В благодарность за такую доброту придется все рассказать. Я наклонилась к нему и понизила голос.
— Мистер Витрони, — начала я. — Мне приходится скрываться. Потому-то я и назвалась другим именем и постриглась. Никто не должен знать, где я. Кажется, меня хотят убить.
Мистер Витрони не удивился, а только кивнул: такое, мол, часто бывает.
— Что вы делали? — осведомился он.
— Ничего, — заверила я. — Абсолютно ничего. Все ужасно сложно,
Мистер Витрони развел руками:
— Трудно объяснять. У него красный машина, как ваш. — Негодяй, темнит. Что ему нужно? — Возможно, полиция должна арестовывать этот человек? — предположил он.
— Вы очень добры, — сказала я, — но пока это ни к чему. Я пока не знаю, кто это такой, а кроме того, у меня нет доказательств. Как он выглядел?
— Он был в плащ, — вспомнил мистер Витрони. Ценная информация, ничего не скажешь. — Темный плащ, американский. Он высокий, да, и молодой, не старик.
— С бородой? — уточнила я.
— Борода, нет. Усы да.
Все это ни о чем не говорило. Впрочем, на Фрезера Бьюкенена не похоже.
— Говорил, он репортер, из газета, — добавил мистер Витрони. — Но я не думал, что он репортер. Вы точно не хотели его арестовывать? Это можно устроить, я умею договариваться.
Он что, намекает на взятку? Я вдруг поняла, что это — не дружеский визит, а деловой. И очевидно, что аналогичные переговоры велись с искавшим меня человеком. Иначе мистер Витрони просто объяснил бы, как меня найти, и все. К сожалению, у меня мало денег… Я решила, что должна срочно уехать. Сегодня же вечером отправлюсь в Рим.
— Нет, спасибо, — отказалась я, — постараюсь разобраться сама.
Я встала и протянула мистеру Витрони руку.
— Огромное вам спасибо, — сказала я, — очень мило с вашей стороны прийти и все мне рассказать.
Он был озадачен: возможно, ожидал, что мы заключим сделку.
— Я могу помогать, — предложил он. — Есть один дом, далеко, за город. Вы можете там жить» пока этот человек уезжает, а мы будем возить вам еда.
— Спасибо, — еще раз поблагодарила я. — Вероятно, я воспользуюсь вашим предложением.
Уходя, он потрепал меня по плечу.
— Не бойтесь, — сказал он, — все будут счастливые.
Вечером я упаковала чемодан и отнесла его в машину. Но когда попыталась завести мотор, оказалось, что бак пуст. Ну и тупица, обругала я себя, ведь еще по дороге из Рима заметила, что бензин заканчивается. Но потом сообразила: да его слили!
33
Не следовало ничего говорить про деньги. Теперь я понимала: заговор налицо. Этого они и добивались, с самого начала. Старикашка с артишоками — шпион, он — отец мистера Витрони, его подослали следить за мной, и, как только ему удалось увидеть меня без маскировки, они разработали свой дьявольский план. Согласившись спрятаться в том домике, я бы лопала в плен. Идти в город просить бензин неразумно: им сразу станет известно, что я намереваюсь уехать. И потом, бензином в городе никто не торгует, за ним придется посылать, и мистер Витрони неизбежно об этом узнает. Придет ко мне, скажет: «Бензин достать невозможно». Я буду умолять, а он — твердить: «Бензин, это очень дорого».