Мадам Помпадур. Некоронованная королева
Шрифт:
Людовик пожелал лично показать ее величеству замок в новом его виде, подробно рассказал о предстоящих изменениях, был весел, оживлен, очень любезен. Однако королеву поразило не столько это, сколько поведение фаворитки. Маркиза де Помпадур участвовала в беседах и развлечениях, была остроумна, любезна, очаровательна и все же оставалась скромной. Такая способность быть в центре внимания, одновременно не выпячиваясь, поразила Марию Лещинскую. К тому же фаворитка явно выказывала ей свое почтение, что тоже заметно шло вразрез с наглым поведением сестер Нейль, ведь даже давно получившая отставку
Решив, что фаворитка неопасна, королева стала смотреть на маркизу снисходительно.
Сама Жанна заметила, что, несмотря на все радости пребывания в Шуази, ее величество чем-то сильно озабочена. На осторожный вопрос, чем именно, Лорагэ фыркнула, пожав полными плечами:
– Небось снова наделала карточных долгов свыше меры.
– Ее величество играет?
– Да, и довольно неудачно. Говорят, что везет либо в любви, либо в картах. Мадам не везет ни в том, ни в другом.
У королевы большие карточные долги? Герцог Ришелье подтвердил: да. Но почему их не заплатит король? В ответ только пожимание плечами: но ее величество не просила супруга об этом.
Жанна осторожно попросила сама. Действовать нужно было действительно с опаской, чтобы Людовик не решил, что она вмешивается в его семейные дела. Маркизе помогли природный такт, умение разговаривать с людьми и убеждать их в том, к чему они вовсе не были склонны.
Если честно, то король просто не задумывался над проблемами супруги, казалось, свои денежные вопросы королева должна решать сама. Когда он обещал срочно заплатить долги ее величества, Жанна со смехом пообещала в ответ никогда не играть в карты, чтобы не создавать проблем возлюбленному.
– А на что вы станете тратить деньги?
Фаворитка откровенно задумалась:
– На создание прекрасных замков… на картины… на предметы искусства… – Встретившись с изумленным взглядом любовника, она удивилась в свою очередь: – Разве это дурно?
– Нет, нет! Вы очаровательны, такой женщины у меня еще не было.
Королева решением супруга была потрясена, с одной стороны, ее несколько задевало, что благодеяния король выказывает по подсказке фаворитки, с другой, королева выразилась в том смысле, что если уж придется терпеть фавориток короля, то лучше эта, чем другая. Место при дворе королевы маркизе де Помпадур было обеспечено.
Мало того, осознав, что увлечение его величества за пару месяцев не прошло, а только окрепло и продолжает усиливаться, придворные осторожно сменили гнев на милость. Нет, никто не собирался признавать права «этой мещанки» стоять вровень с потомственными аристократами, но двор признал право короля на такую любовницу. Пусть позабавится…
Весьма привередливый герцог де Люинь писал своему кузену:
«Все находят маркизу де Помпадур очень вежливой. Она не только совсем не зла и не говорит ни о ком ничего дурного, но и не страдает, когда плохо отзываются о ней. Она весела и охотно ведет беседу на любую тему»…
Двор начал осознавать, что маркизат Помпадур госпожа д’Этиоль получила не только за красивые глаза и по чистой
Вот уж кого меньше всего желал видеть Людовик, так это тестя. Встреча получилась короткой и не слишком теплой. Не желая вести беседу с зятем в присутствии фаворитки, которая скромно играла в карты в углу большой королевской спальни, не вмешиваясь ни во что, Станислав Лещинский быстро откланялся. Да… Мария насовсем потеряла возможность влиять на мужа, теперь ее место занимают другие, вот такие, даже не из Версаля, а просто из Парижа. О, как низко пали нравы французского двора!
Был еще один человек, совершенно уверенный в скором падении фаворитки именно из-за ее низкого происхождения. Начальник полиции господин Фейдо де Марвиль твердил, что король быстро устанет от просторечного разговора красотки и уж тем более от ее родственников.
Этого ожидал весь двор. Дамы, потеряв надежду обнаружить погрешности в поведении фаворитки на приемах, с увлечением принялись обсуждать, как маркиза станет выпутываться при вопросах о своем происхождении, как будет старательно скрывать своих парижских родственников.
И тут двор ждало новое потрясение. Фаворитка определенно не вписывалась ни в какие нормы поведения, при этом умудряясь ничего не нарушать, она не отказалась от своего прошлого, не находя в нем ничего предосудительного. В ее покоях бывали и мадам Пуассон, и господин де Турнеэм, и ее брат Абель, и, конечно, господа Парисы. Во дворец не ездил только сам господин Пуассон, который категорически не желал подчиняться правилам поведения при дворе и не слишком туда рвался. Но отрицать свое родство с ним маркиза не собиралась.
Королева уже явно благоволила к любовнице мужа, а вот дофин и дофина категорически ее не переносили. Однажды в сугубо приватной беседе маркиза де Помпадур умудрилась заметить дофину, явно желая сделать ему приятное, что он очень похож на отца, тот ехидно ответил:
– Я? Да, я похож на своего отца. А вы на кого, мадам?
Никто не знал, что творилось в тот миг в душе у Жанны, но она лишь улыбнулась:
– Я на своего тоже, монсеньор.
Ее улыбка была столь обезоруживающей, что Луи-Фердинанд просто подавился следующим замечанием, так и не произнеся его:
– На эту деревенщину?
Дофина поддерживали сестры и супруга. Против маркизы Помпадур составилась коалиция младших членов королевской семьи, не желавших замечать положительных изменений в жизни их отца, да и всего Версаля.
Сама маркиза немало страдала из-за привычек двора, но у нее хватало ума не возражать.
Еще в первые дни, вернее, ночи с королем она обратила внимание на стойкий запах пота, исходивший от него, но возлюбленному прощалось все. Тем заметней был ее собственный запах – свежести и цветов, чаще всего роз.