Мадам придет сегодня позже
Шрифт:
2
Я бегу в нашу спальню и с треском захлопываю дверь. К черту! Сегодня первая годовщина нашей свадьбы. Он и словом об этом не обмолвился. Для него вопрос исчерпан. А для меня все только начинается. Эти постоянные звонки. Обширная почта, которая теперь приходит заказным только ему лично. И лето я должна провести в Вене. А он, конечно, останется в Париже!
Я в ярости сдергиваю с себя юбку.
До сих пор я избегала устраивать сцены, потому что Фаусто всегда поворачивает все так, что виноватой оказываюсь я. Я не француженка. Я
И самое ужасное: я не его тип!
Я нежная блондинка, с огромными глазами. Синими, как васильки! У меня крошечные веснушки и красивые, густые, золотистые волосы, мелкими завитками спадающие мне на плечи. У меня девичьи лицо и тело. Меня сравнивают с Мерил Стрип, и действительно, некоторое сходство есть. Но мои щеки круглее, а самое главное мое достоинство — мои длинные стройные ноги.
Но Фаусто равнодушен к красивым ногам!
Ему подавай большие груди. Крупных женщин! Ему нужна роковая женщина, от которой у всех захватывает дух, когда она входит в ресторан.
Он восхищается любым декольте, любой кокетливой задницей, пересекающей улицу.
Если официантка пухленькая и смазливая, он вздыхает по ней. Виляет продавщица задом — и он тает.
«Пышная и темпераментная» — вот его идеал. Ничего общего со мной. Мне нет места на его Олимпе.
Никогда я не была сладострастной богиней, тропической птицей, обольстительной хищницей, которую он ищет. Нет, я всего лишь кроткая овечка. Ах, полцарства за пышную грудь!
Хотя, подозреваю, что другие груди казались бы ему тогда еще пышнее. Яблоки всегда слаще в соседском саду.
Самое ужасное: жаловаться бесполезно!
— Я Стрелец, — сказал он во время нашей первой ссоры, — Стрельцам нужна свобода. Нами управляет Юпитер, ангел мой. Мы наполовину люди, наполовину звери, но звериное в нас обожествлено. Я полубог, моя маленькая Тиция. А полубога нельзя посадить на цепь!
Зачем же он тогда женился на мне?
Чтобы довести до безумия. Зачем же еще?
Я роюсь в своих платьях. Буду сегодня особенно красивой. Но не для него. Для любого другого, кто встретится на моем пути. Для сторожа в Версальском парке. Для портье!
Ах, как я несчастна!
Фаусто не прикасался ко мне три недели. Целую вечность. У него наверняка есть подружка. Голодный мужчина ест. И если он пренебрегает мною, значит, его кормит другая женщина.
Кто? Где? С каких пор? Может, ее знает уже каждый, кроме меня? Все прекрасное семейство? Все друзья? Жена всегда узнает последней, это ясно!
Вуаля, теперь я порвала чулки. И что я так волнуюсь?
Я хочу знать, на каком я свете?
Хочу ясности! И сегодня же!
А если я чего-то действительно хочу, — в конце концов я выбралась из-под лавины, — я этого добиваюсь!
Итак, идеальная супружеская пара Сент-Аполл, как нас называют бульварные листки, ровно в восемь выходит из дома и едет в Версаль.
Уже почти весна. Воздух прозрачный. На каштанах Трокадеро набухли белые почки. Острие Эйфелевой башни пронзает небо, но я ничего этого не замечаю. Если меня обидел Фаусто, ничто уже не радует меня.
Мы
Мы сидим в нашем новом белом «роллс-ройсе», стоившем не меньше, чем дом в Провансе. Обшивка необычайно мягкая, пахнет деревом и кожей, но мое настроение от этого не улучшается. Мы наверняка опять не найдем места для стоянки. Я не в состоянии это понять. Все машины становятся меньше. Зачем ему приспичило покупать этого дорогого монстра?
Фаусто жмет на газ. Мотор легонько взвывает и быстро успокаивается. Мы мчимся со скоростью двести километров в час и почти не замечаем этого. Мы бесшумно несемся навстречу закату. К моему сожалению, движения почти нет, бульвары пусты, нас не задерживают заторы. Мы пулей пролетаем по туннелю Сент-Клод. Я чуть не умираю от страха. Живот свело судорогой, желудок болит, коленки трясутся! Однако глаза мои открыты. В пепельнице я обнаруживаю окурки. Со следами губной помады.
— Чьи это? — тут же спрашиваю я.
— Что? — Фаусто улыбается мне, не убирая ноги с педали газа.
С отвращением я показываю на них.
— Дамы из агентства.
— Какого агентства?
— Моего посредника в покупке дома. Ее машина сломалась. И я позволил себе захватить ее с собой, моя маленькая Тиция.
— Я не твоя маленькая Тиция!
— Верно! Ты ревнивая фурия! Значит, ты все еще любишь меня. Прекрасный комплимент мне сегодня, в нашу первую годовщину свадьбы. Открой ящичек справа, любовь моя. Там для тебя подарок.
Я автоматически повинуюсь.
Значит, он все-таки не забыл. Может, я была несправедлива к нему? Я робко извлекаю небольшой продолговатый пакет. Он с улицы Сент-Оноре, где расположены лучшие ювелирные магазины. Бог ты мой! Фаусто влез в долги? Именно теперь?
Я в раздражении снимаю оберточную бумагу, открываю коробочку. О-ля-ля! Браслет, красивее которого не могла бы придумать даже я сама.
Четыре ряда круглых сверкающих рубинов, скрепленных застежкой с искрящимися бриллиантами. Старинная антикварная вещь редкой работы. Я надеваю его. К моему платью подходит бесподобно. Но сколько это могло стоить? Целое состояние, не меньше!
— Спасибо, — сухо благодарю я и думаю о нашем общем счете, на котором после покупки машины оставалось всего пять тысяч франков. Это было три недели назад. Как глубоко в минусе мы сейчас?
— Красивый? — невинно спрашивает Фаусто.
— Очень! Я у тебя в долгу!
Это ему нравится. Он жмет на газ. «Ролле» летит вперед, как из пушки, меня сковывает страх, а зубы отстукивают дробь. Я начинаю паниковать. Вдруг осознаю: если мы живыми доедем до Версаля, это будет отвратительный вечер, такой же отвратительный, как все другие вечера на публике, которые я должна терпеливо сносить в качестве мадам Сент-Аполл.