Made in Poland
Шрифт:
Фази(звонит по мобильному телефону.) Слышь, проверь-ка, сколько стоит боковое зеркало «лексуса». Правое и левое! Еще лобовое стекло и капот. Быстро!
Сцена 5 — Автостоянка. Вечер
Фази и Гжесь рассматривают «Лексус». Лобовое стекло, капот, крыло, буфер — всё нужно менять. Этот «Лексус» — последняя жертва приступа агрессии Богуся. К Фази и Гжесю подходит Карина.
Гжесь. Охранник.
Фази.
Гжесь(Эмилю). Ты кого-то подменяешь? Нет? Чё, постоянно?
Фази. Кто это сделал?
Гжесь. Ну, кто? Говори. Пацаны? Лохи какие-нибудь?
Фази. Ты ментов вызывал?
Гжесь. Как только до будки докатил?
Фази. Надо забирать тачку.
Гжесь. Слышь, а может, он их знает да боится, может, они его припугнули. (Эмилю.) Ты, не боишься? (Делает угрожающий жест.) А сейчас? Страшно? Я с ним поработаю.
Фази. Подожди. (Карине.) Карина. Ну что? Ты, кажется, хотела поучаствовать! С этим справишься? С калекой?
Карина идет к будке, в которой прячется Эмиль.
Фази(Гжесю). Пошли, Гжесь, поедим.
Сцена 6 — В квартире Ирены и Богуся. День
Комната Богуся. Утро. Из-за стены доносится песня Кшиштофа Кравчика. Ирена, мать Богуся включила проигрыватель на полную громкость. Эти мелодии будут звучать до конца сцены. Богусь просыпается, с трудом поднимается и садится на кровати.
Голос Ирены. Богусь, вставай! Завтракать. У тебя пять минут.
Богуся колотит, будто от холода. Он идёт из своей комнаты на кухню, открывает холодильник и достает пакет молока, вынимает из шкафа над головой коробку кукурузных хлопьев и тарелку, заливает хлопья молоком.
На стене в кухне висят три портрета. На нижнем изображен Лех Валенса во время забастовки «Солидарности», выше — Папа Римский, над ним — Кшиштоф Кравчик.
Богусь с тарелкой идет в коридор и открывает дверь в комнату матери. Ирена сидит на тахте с сигаретой в зубах. На ней майка с надписью «BORN IN THE USA». На полу конверты с пластинками Кшиштофа Кравчика. Ирена медленно поднимает голову, смотрит на Богуся и вдруг начинает хохотать.
Ирена. Ну ты идиот.
Богусь. Мам, я же просил, чтоб ты не ходила в этой майке.
Ирена. А, так это
Богусь. Ма, я же тебе говорил, во мне что-то сломалось.
Ирена. Если об этом узнают, весь «Горгаз» будет надо мной смеяться.
Богусь. А может, и не будет.
Ирена(показывает на татуировку Богуся) Что это значит?
Богусь. Коротко или дать полный ответ?
Ирена. Коротко.
Богусь. Отъебитесь.
Ирена. А подробнее?
Богусь. Все отъебитесь!
Ирена. Это же на всю жизнь останется!
Богусь. Потому я это и сделал. Всё по-взрослому. Если я на что-то решаюсь, то делаю по полной. Сто процентов, сто пудов. Никаких компромиссов.
Ирена. Херня на постном масле.
Богусь. Ах, ну да, у Кравчика-то нет наколок!
Ирена. Он и без этого великий человек. (Смущенно смотрит на фотографию Кшиштофа Кравчика, висящую на стене.)
Богусь молча жует хлопья.
Ирена. Ты же никогда не найдешь работу с этим уродством на лбу.
Богусь. А я не уверен, что вообще буду ее искать.
Ирена. Понятно, будешь до конца жизни сидеть у меня на шее.
Богусь. Я этого не говорил.
Ирена. Все к этому идет.
Богусь. Нет, мам, — я решил учиться.
Ирена(открывает рот от удивления). Что? Я не расслышала.
Богусь. Все ты, ма, расслышала.
Ирена. То есть вернешься в ПТУ?
Богусь. Нет, в ПТУ на газовика я учиться не буду. Я пойду в лицей.
Ирена. В лицей?
Богусь(кивает). Точные науки. С физико-математическим уклоном.
Ирена. Ешкин кот, вот это было бы дело, сынок.
Богусь. Знаю.
Ирена. А ты не придуриваешься?
Богусь(отрицательно качает головой). Весной подаю документы.
Ирена. Если бы ты действительно пошел в лицей… После его окончания мог бы устроиться на работу.
Богусь. Вот именно.
Ирена. А если б устроился на хорошую работу, то заработал бы кучу денег.
Богусь. Ага.
Ирена. А если б заработал кучу денег, я могла бы бросить работу в «Горгазе». И стала бы ездить на концерты.