Маэстро, вы убийца!
Шрифт:
— Миссис Паскоу дома нет, — прошептал Аллейн, — но зато бравый капитан нас примет. А вот и он.
Капитан Паскоу оказался пухленьким коротышкой довольно сомнительного вида. Глаза у него были светло-голубые, а физиономия отливала давно не чищенной медью. Во взгляде, которым он поочерёдно обвёл Аллейна, Фокса и Найджела, сквозило нескрываемое подозрение.
— Извините за беспокойство, капитан Паскоу, — вежливо произнёс Аллейн.
— О, ничего, ничего. Вы ведь из Скотленд-ягда, да? По поводу боссикотского дела? да?
— Совершенно верно. Мы проверяем алиби всех свидетелей. Такая уж у нас
— О, понятно, понятно. Габота, да.
— Это инспектор Фокс, а это — мистер Батгейт.
— Здгавствуйте, здгавствуйте, — радостно осклабился капитан Паскоу. — Хлобыстнем по стакашку, а?
— Большое спасибо, но мы должны работать.
— О, газумеется, газумеется, — засуетился капитан. — Вас, должно быть, интегесует Вальма и этот, Пилггим, да? Я внимательно слежу за газвитием событий, все газеты читаю. Нет, с этими гебятками все в погядке. Они пговели пятницу в моем доме. И ночевали здесь. А поутгу отпгавились к стагому Пилггиму.
— Да, так и нам рассказали. Я хотел только уточнить кое-какие мелочи. Это не займёт много времени.
— О, хогошо, хогошо. Пгисаживайтесь, пгошу вас.
Рассказывая о событиях, предшествовавших ужину, Паскоу подтвердил все показания мисс Сиклифф и Пилгрима, а Аллейн похвалил его за прекрасную память и чёткость изложения, которое на самом деле было крайне путаным и бессвязным. Коротышка напыжился от гордости.
— Теперь, — сказал Аллейн, — перейдём к самому важному временному отрезку — от десяти часов пятничного вечера до пяти утра. — Насколько я знаю, во время ужина у мисс Сиклифф разболелась голова. Так?
— О, газумеется, газумеется, — закивал капитан. — Только не во время, а сгазу после ужина. Пустячок, казалось бы, но я люблю точность, инспектог.
— Да, вы правы, капитан, — сокрушённо помотал головой Аллейн. — Очень глупо с моей стороны. Кстати, когда она пожаловалась впервые? После кофе?
— Нет. Одну минутку. Ага, вспомнил! Вальма, едва пгигубив кофе, помогщилась. Потом её будто даже пегедегнуло. Жена спгосила её, в чём дело, и Вал ответила, что кофе гогчит. Смотгю — Пилггим тоже могщится. Я спгосил: «Что, у вас тоже гогчит?», а он отвечает, что да. Мне это показалось стганным, потому что у моего кофе вкус был совегшенно ногмальный. Я гешил, что пгосто Вальма не в себе, а Пилггим согласился с ней из чувства солидагности. Думаю, она пгосто пегебгала. Пилггим уговогил её после шампанского тяпнуть потгвейна, а она заганее пгедупгедила, что ей может стать плохо. Вот так-то. — Он торжествующе захихикал.
— Браво, сэр, — похвалил Аллейн. — Вот бы все наши свидетели отличались столь завидной памятью! Я помню, например, одно дело, исход которого зависел от того, чтобы выяснить, кто именно положил сахар в чашку чая, и, представляете — никто так и не вспомнил! Увы, хорошей памятью на мелочи может похвастаться лишь один свидетель из сотни.
— Неужели? Бьюсь об заклад, инспектог, что могу пгипомнить любые подгобности пго этот кофе. Спогнем, может?
— Нет, спорить я не стану, но подробности меня и в самом деле интересуют.
— Как знаете. Ха-ха-ха! Ну, ладно. Моя жена газливала кофе по чашечкам, а Пилггим помогал ей. Он взял две чашечки и отнёс на стол, поставив одну пегед Вальмой, а втогую — пегед своим местом. Сказал, что
— Нет, нет, — поспешил успокоить его Аллейн. — Это просто так, для примера. Я поздравляю вас, сэр, у вас воистину замечательная память. Нечасто нам удаётся иметь дело с таким скрупулёзным свидетелем. Верно, Фокс?
— Да, сэр, — согласился Фокс, чинно склонив голову.
— А после кофе вы стали играть в бридж? — уточнил Аллейн.
— Да. Вальма к тому вгемени уже совсем скуксилась. Сказала, что голова у неё пгосто гаскалывается. В общем, пагу сдач спустя моя жена пговодила её навегх и уложила.
— Она дала Вальме аспирин?
— Нет. Пилггим тут же помчался навегх и пгинес аспигин сам. Хлопотал над Вал, как наседка над цыплятами. Эх, молодо-зелено. Потом, значит, моя жена ушла к себе, а Пилггим заявил, что хочет спать — нудный малый, скажу я вам, не то что наша Вал. Эх, огонь-девка! Ну, ладно, словом, тяпнули мы с ним по гюмашке виски, а он начал зевать и заявил, что пога на боковую. Вгемени-то всего ничего было — пол-одиннадцатого. Ну, завёл я часы и мы с ним поднялись посмотгеть на Вал. Аспигин она, вгеднюка, так и не пгиняла. Сказала, что её тошнит и она не может глотать. Пилггим тогда гаствогил тги таблетки в воде и Вал пообещала, что выпьет. Позже, когда моя жена к ней заглянула, Вал уже спала сном младенца. Мы чего-то тоже подустали и часов в одиннадцать легли сами. Ну вот, а на следующее утго…
Капитан Паскоу в подробностях описал события субботнего утра. Аллейн вежливо слушал, время от времени кивая. Капитан Паскоу ещё пару раз предлагал ему выпить, а потом со словами: «Не хотите, как хотите», выпивал сам. Аллейн попросил разрешения взглянуть на спальни. Капитан Паскоу, в четвёртый раз наполнив свою рюмку, неуклюже сопроводил гостей наверх. Спальни размещались на втором этаже. Паскоу толкнул дверь и вошёл.
— Вот, значит, Вал спала здесь, а её пгиятель — вон там. — Капитан громко икнул и загоготал. — Во, соня, а ещё в молодожёны метит. Ничего, Вал его живо пообломает. Кгасивая она у нас девушка, вегно? На следующее утго наш петушок повёл её в сад, такую хогошенькую, чистенькую, свеженькую, в очаговательном бегетике и пегчаточках. Я, кстати, в погыве чувств схватил её левую гучку и легонько пожал, а она как подскочит, да как выгвет у меня из гуки свою кгохотную ладошку. Пуф! Гасфуфыгилась, как кошка.
Капитан Паскоу снова гоготнул, потом, покачнувшись, подошёл к камину.
— Ну и пылища, чегт возьми! Жены нет, и ни одна сволочь даже пыли не вытгет. Возмутительно.
Его взгляд упал на полочку с книгами. Сверху на книгах небрежно валялась грязная салфетка. Капитан Паскоу резким движением сдёрнул её. Под салфеткой обнаружился стаканчик, наполовину заполненный мутной жидкостью.
— О! — Капитан снова икнул. — Вы только полюбуйтесь. Стоит здесь аж с пятницы.
Он протянул было руку, чтобы смести стаканчик, но Аллейн ловко преградил ему путь.