Маэстро
Шрифт:
А может быть, она была просто какой-то молодой женщиной из клана Бэнр по имени Ивоннель.
А может быть, он совершенно сошел с ума, или мир вокруг него всегда был безумен, и только сейчас он наконец начинал постигать ужасную истину: все это на самом деле не имеет значения.
Много коридоров, разветвлений и поворотов миновал следопыт прежде, чем эти вопросы и сомнения отступили на второй план и он смог сосредоточиться на своей задаче. Дзирт не раз повторял себе, что ему нужно принимать как данность все, что он видит и встречает на своем пути, и реагировать соответственно, по крайней мере
Прямо сейчас ему следовало найти и убить адское существо, Демогоргона, чтобы его спутники получили свободу. А вопрос, являлись ли они на самом деле его спутниками, не был настолько срочным, чтобы его нельзя было отложить на потом.
Новый кошель висел у Дзирта на поясе; это тоже был дар молодой женщины, хотя он и не знал, что там находится. Она специально приказала ему даже не заглядывать внутрь, пока он не окажется в самой отчаянной ситуации. Мечи его тоже были в ножнах. Кроме того, ему дали посох в виде буквы «Y», колдовской предмет, предназначенный для борьбы с самыми могущественными демонами.
Дзирт до сих пор не встретил ни одного младшего демона, хотя совсем недавно, судя по рассказам, эти туннели буквально кишели ими. Это выглядело весьма странно и зловеще. Он продолжал стремительно продвигаться вперед, и вскоре Мензоберранзан остался далеко позади – так далеко, что он подумал, не выбросить ли попросту эту магическую брошь да не уйти ли из Подземья.
Но нет. Он дал слово, а трое пленников, сидевших в клетке в тюрьме Дома Бэнр, нуждались в нем.
Он шел по узкому и длинному туннелю, и тут магический посох вдруг завибрировал в его руке. Дзирт замер, втянул носом воздух и по движению воздушных потоков догадался, что коридор впереди расширяется.
Дзирт погрузился в себя, нашел в себе силу духа, нашел то абсолютно спокойное существо, идеального воина, которого он так часто призывал на помощь в дни одиноких скитаний по этим самым туннелям.
«Твой враг впереди… в большой пещере», – услышал он голос у себя в голове и понял, что это говорит Ивоннель.
Охотник схватился за брошь и хотел отшвырнуть ее прочь.
Нет, еще рано, решил он, призвал на помощь всю свою силу воли и попытался оградить себя от постороннего вторжения.
Дзирт крался вперед почти в полной темноте и в призрачном свете лишайника отбрасывал на стены лишь едва заметную тень. На пороге пещеры он остановился. Внутри было более светло, на стенах росли многочисленные светящиеся лишайники. Светляки ползали по стенам и потолку; они давали голубоватый свет, и потолок пещеры походил на ночное небо над Пирамидой Кельвина.
Охотник вспомнил это место – когда-то он бывал здесь. Но он не позволил воспоминаниям увлечь себя в прошлое. Он сунул руку в свой старый кошель, затем нахмурился, вспомнив, что Гвенвивар сейчас нет с ним, что он оставил верную спутницу-кошку в Лускане, с Кэтти-бри.
Только на самом деле это была вовсе не Кэтти-бри…
Дзирт отбросил эту мысль прочь. На это сейчас не было времени, некогда было отвлекаться и сомневаться. Он внимательно осмотрел просторную пещеру, ее дальнюю стену, высокий потолок, множество сталагмитов и сталактитов.
Охотник вошел, бросился к ближайшему конусу-сталагмиту,
Прежде чем увидеть чудовище, он услышал его – услышал громкое царапанье когтей по камню, затем шарканье и бормотание двух голосов.
– Пахнет! Здесь кто-то есть! – проскрипел один голос. Казалось, будто пронзительно крикнула гигантская обезьяна.
– Жрать охота! – ответил второй, более низкий голос.
А потом Охотник увидел это и, несмотря на всю свою самодисциплину, бесстрашие, опыт участия во множестве битв, почувствовал, как подгибаются колени. Один лишь взгляд на это чудовище, князя демонов, мог свести с ума самого сильного духом дроу.
Но Дзирт был не один. Ивоннель присутствовала в его беспорядочно кружившихся мыслях, она сражалась с желанием бежать, помогала побороть его, и поэтому он снова превратился в Охотника и сумел сконцентрироваться. Он взглянул на чудовище, которое, царапая когтями по камням, двигалось через пещеру, смотрел на эти гигантские когти хищника, которые проделывали борозды в полу. Руки, подобные змеям или щупальцам, растущим из плеч, извивались и время от времени пытались сцапать какой-нибудь сталагмит.
Тварь более чем в пять раз превышала ростом Дзирта. Две головы, казалось, были позаимствованы у отвратительных обезьян; в тусклом свете поблескивал гротескный оранжевый мех. Огромные глаза светились, будто фонари, и словно насмехались над попыткой Охотника спрятаться.
Он вытащил мечи из ножен и шагнул из-за камня.
Следопыт посмотрел на свое оружие, потом снова на врага и покачал головой, не веря своим глазам.
Голос Ивоннель раздался в его сознании, но он не обращал на нее внимания, мысленно назвал ее идиоткой, а себя самого – еще большим идиотом. Зачем он пришел сюда и как, во имя всего святого, он может справиться с этой… ходячей горой?
Дзирт снова взглянул на Сверкающий и Ледяную Смерть, на два клинка, которые верно служили ему более ста лет.
И убрал их в ножны.
Он провел рукой по пряжке пояса, и в руках у него очутился Тулмарил – Охотник вовсе не желал даже близко подходить к князю демонов.
И поэтому он бросился прочь, бежал и пригибался, иногда падал на колени и выпускал стрелу; из лука его как будто вылетала одна длинная магическая молния, и казалось, что в пещере началась гроза. Он знал, что все стрелы без исключения попадают в цель, ведь он не мог промахнуться, стреляя в столь громадное существо, но, если они и причиняли Демогоргону какой-то вред, по чудовищу это заметно не было.
Нет, они не причиняли твари никакого вреда, но, определенно, приводили ее в ярость.
Обезьяньи головы издавали скрежет и визг; враг кинулся к Дзирту, а его змееподобные руки хлопали в воздухе и с силой, подобной силе богов, откалывали куски камня от сталактитов, попадавшихся на пути.
Преимуществами Охотника являлись лишь скорость, с которой он двигался, и относительно маленький рост, поэтому он петлял среди сталагмитов в отчаянной попытке обогнать чудовище, бросался на пол, перекатывался, стрелял. Он знал: если этот гигант, который мог привидеться смертному только в ночных кошмарах, хотя бы один раз достанет его, ему конец.