Мафия и его ангел

Джеймс Лайла

Пискнув, я испуганно отшатнулась.

— Воу. Это всего лишь я, — добавил наёмник.

Повернувшись, я увидела Николая. Он застыл, подняв руки в успокаивающем жесте. Он просто не мог не знать, чем занимался Алессио.

— Слушай, мне жаль. Я, правда, был не в курсе, — с намёком на сочувствие произнёс Николай.

Открыв рот, я хотела было сказать, что о нём думаю, но решила не делать этого. Мне не хотелось вступать в схватку с гадюкой. Покачав головой, я направилась прочь, не глядя ни на него, ни на дверь.

С

меня достаточно разъярённых мужчин.

Он свинья до кончиков пальцев.

«Но сексуальная свинья», — вернулся раздражающий голос.

Отвратительная свинья.

Мне хотелось побиться головой о стену.

ГЛАВА 18

Иного не следовало и ожидать. Алессио был главой мафии. Королём. Безжалостным. Хладнокровным. Бессердечным. Недостойным любви. Ему равным счётом плевать, что о нём думают.

Мужчины вроде него ведут себя именно так. Я знаю об этом не понаслышке — и мне стоило предугадать подобный исход, но, по каким-то глупым причинам, я подумала, что Иваншов может оказаться другим.

Как божий день ясно, что я ошиблась.

Спустившись вниз, я увидела Мэдди. Девушка как раз выходила из уборной. Её волосы взлохмачены, а платье помято — но на лице довольное выражение.

Заметив меня, она подмигнула и свернула в сторону кухни. Вслед за ней вышел Артур, и, уставившись на задницу Мэдди, не сводил с неё взгляда, пока горничная не скрылась за дверью.

— Мужчины, — пробормотала я себе под нос.

Опустив взгляд, я прошла мимо, не желая смотреть в его похотливые глаза.

— Привет, Айла, — произнёс Артур.

Я кивнула, но так и не повернулась к наёмнику.

— Доброе утро.

Когда я вошла на кухню, Мэдди стояла, прислонившись к стойке, держа в руке стакан апельсинового сока. Отпив немного, она изогнула губы в едва заметной улыбке.

— Почему ты на меня так смотришь? — спросила я.

— Ты смущена. Тяжело дышишь.

Дочь Лены поставила стакан на столешницу.

Скрестив руки на груди, я покачала головой.

— Я в порядке. О чём ты говоришь?

Мэдди рассмеялась. Взяв меня за руку, девушка направилась к выходу.

— Не хочешь рассказывать, хм-м-м?

— Не понимаю, Мэдди.

— Хватит водить меня за нос! Он поцеловал тебя? Или это было нечто большее, чем поцелуй?

Когда до меня дошло, о чём она, я шокировано распахнула глаза. Ахнув, я выдернула руку из её хватки.

— Что тебя натолкнуло на это?

Оставив вопрос без ответа, Мэдди рассмеялась над выражением моего лица. Подняв руку, она ущипнула меня за щёку.

— Ты такая милая.

Я уставилась на неё, не уверенная в том, что выглядела

именно так, как себе представляла. Я и эмоции — вещи несовместимые. Стоило подумать об этом — и у меня внутри всё обмерло.

Здесь, даже несмотря на страх, что могу потерять всё в любую секунду, — кому как не мне знать об этом, — я была счастлива.

Я всё ждала, когда мне придётся заплатить за переполнявшую меня радость.

Ждала момента, когда я вернусь в свою холодную комнату и вновь окажусь прикована к кровати в ожидании Альберто.

Мэдди сжала мою руку.

— О чём таком задумалась? — спросила она.

— Ни о чём, — соврала я и, натянуто улыбнувшись.

Девушка повела меня к крылу горничных. Открыв дверь, мы вошли в гостиную. Внутри витал приятный аромат — что-то похожее на розы. Здесь жили только несколько избранных горничных. Эта часть поместья была воистину огромной и красивой — полная противоположность тому, как выглядели комнаты прислуги в поместье моего отца. Мэдди не жила с другими девушками. Как и у Лены, у неё была собственная комната наверху. Но ей нравился огромный телевизор с плоским экраном.

Мэдди потащила меня к дивану. Сев боком, она закинула ногу на ногу и повернулась ко мне лицом.

— Так что? Да ладно тебе. Мне нужны все пикантные подробности, — потребовала она с веселым блеском в глазах.

Я покачала головой.

— Мэдди, ничего не произошло. Серьезно.

— Врушка.

— Мэдди…

— Расскажи мне!

— Ладно! Какая-то женщина делала ему…

Горничная распахнула веки.

— Что? Что она делала?

— Она… Ну, ты понимаешь.

Господи, это так неловко.

— Понимаешь…

— Хм? — в показном замешательстве проронила Мэдди.

Вскинув руки, я процедила:

— Мин… Минет!

И как только я это сказала, Мэдди, запрокинув голову, рассмеялась. Держась за живот, она хохотала едва ли не истерически.

Откинувшись на спинку, я прикрыла глаза. Для меня это не выглядело таким уж веселым.

— О, мой бог, детка. Ты такая милая, — произнесла она сквозь смех.

— А ты такая смущающая.

— Но ты всё ещё любишь меня. — Наконец успокоившись, девушка всё ещё улыбалась своей великолепно-милой улыбкой.

Я пожала плечами. Она права. Я всё ещё люблю её. Она — мой единственный друг.

— Так, эта женщина. Что произошло? — спросила она. Наклонившись, Мэдди выжидающе на меня уставилась.

— Ничего. Я вошла и увидела их. Когда он кончил, то велел ей убираться. Я оставила напиток на кофейном столике и вышла, не дав ему шанс сказать хоть слово.

— Ты ушла? И почему мне так сложно в это поверить?

— Ладно, хорошо. Сбежала, — пробормотала я.

— Так он просто кончил у тебя на глазах? Никакого смущения или прилива стыда, чтобы остановиться и извиниться?