Мафия и его ангел
Шрифт:
Обняв живот, она закричала от боли.
«Нет. Принцесса!» — мысленно завопил я.
Плохой человек причинил боль и Принцессе. Этого я вынести не мог. Я обещал, что защищу их обеих: мамочку и Принцессу. Я уже было собрался выбраться из своего укрытия, когда мамочка открыла глаза и посмотрела прямо на меня. По её щекам текли слёзы. Она чуть покачала головой. Этот жест был настолько едва заметным, что я сам почти что пропустил его.
Её
В носу покалывало, щёки были влажными. Я понял, что плачу.
Мама в последний раз посмотрела на меня, а затем, всё ещё держась за живот, отвернулась.
— Пожалуйста, не делай этого. Умоляю тебя. Сжалься.
В комнате прогремел смех, и мужчина опустился на колени. Я попытался увидеть его лицо. Это сложно, но мельком мне всё же удалось.
И я возненавидел его с первого взгляда. Как он посмел? Он причинил боль моей мамочке и Принцессе.
— Если согласишься уйти со мной, я могу проявить милосердие. Станешь моей шлюхой, и тогда, возможно, я пощажу тебя.
Я не понимал о чём говорил незнакомец, но почувствовал облегчение. Он сказал, что не причинит мамочке боль. Ох, слава Господу.
Распахнув глаза, мамочка поморщилась от отвращения.
— Никогда, — процедила она. — Я никогда не позволю другому мужчине прикоснуться к моему телу. Я принадлежу только Льву. Я лучше умру, чем ты прикоснёшься ко мне.
«Нет!» — хотел я закричать. — «Не говори так, мамочка. Пожалуйста, мамочка, сделай так, как он скажет. Он не причинит тебе боли».
Жестокий человек хмыкнул.
— Это твоё окончательное решение?
Мамочка не ответила, не сводя с него холодного непоколебимого взгляда.
— Что же, тогда, ладно, — ответил он.
А затем приставил пистолет ко лбу моей мамочки.
«О, нет! Нет! Умоляю, нет!»
— Зачем ты это делаешь? — прошептала она, дрожащим голосом.
— Ты не знаешь, Мария? Лучший способ поставить мужчину на колени — ударить в его уязвимое место. И слабость Льва — это ты, моя милая.
С последним звуком, сорвавшимся с его губ, в комнате раздался громкий хлопок.
Я зажмурился. Сердце сумасшедше колотилось о рёбра. Притянув колени к груди, я крепче обнял их. Опустив лицо, я пытался сдержать крик. Я обещал.
Я не мог нарушить обещание, данное маме.
Казалось, моё тело начало неметь. Внутри всё так болело. Я не чувствовал ничего, кроме боли. Сосчитав до десяти, я поднял голову и медленно открыл глаза.
Воздух встал посреди горла. Мир закружился, потеряв чёткие очертания. Я почти ничего не видел из-за слёз, которые, нескончаемым потоком полились по моим щекам.
Мамочка лежала, повернув ко мне голову. Её лицо было залито кровью. Глаза открыты и смотрели прямо на меня. Но вместо привычного тёплого и любящего, её взгляд был пустым и безжизненным.
Казалось, моё сердце выпрыгнет из груди. Нет. Нет. Нет. Нет.
Моя мамочка. Этого не может быть.
Мамочка.
Мамочка.
Мне хотелось закричать, но я не мог.
Я задыхался от шока. Всё моё тело тряслось. Обняв колени, я опустил голову, беззвучно разрыдавшись.
В тот момент я думал только об одном: у меня больше никогда не будет шанса сказать в ответ «Я люблю тебя».
Я упал на колени. Воспоминания проносились в моей голове одно за другим. Задыхаясь, я поднёс руку к шее.
Желудок сковало спазмом. Я хватал ртом воздух. Боль иглами впилась в моё сердце. Ощущение, что лёгкие сжало под прессом. Я прижал ладонь к горевшей огнём груди, изо всех сил пытаясь хоть как-то облегчить свою участь.
Но ничего не получалось.
Боль — постоянная константа в моей жизни.
Я жил с ней двадцать два года. Казалось, за такое время следовало бы и привыкнуть, но с каждым разом становилось только хуже. Боль никогда не утихала. Прошлое неотрывно следовало за мной по пятам.
Схватившись за угол пианино, я опустил голову, позволяя слезам течь по щекам. Они свободно падали вниз.
Я крепко зажмурился.
— Мне жаль. Мне так жаль. Так жаль, — сломлено шептал я на грани слышимости.
ГЛАВА 26
АЙЛА
Рядом взвизгнула Мэдди.
— Господи! Это так смешно! — хохоча, она повернулась ко мне. — Согласись, забавно же.
Пожав плечами, я вновь вернула всё своё внимание фильму. Мы смотрели «Мальчишник 2». И, как по мне, это очень пошло.
Правда, хоть у меня и свело живот от смеха, когда мужчина узнал, что переспал с другим мужчиной, приняв того за женщину — я все же поморщилась, стоило правде выплыть наружу. Уж слишком много обнажённых тел.