Мафия пишет оперу
Шрифт:
– Да, мы должны, – мимоходом согласилась Арина. – Он добрый, безотказный, пашет сейчас на чужих, ждет, что мы его спасем… А мы сидим, ушами хлопаем. Мафия, мафия – одни разговоры! Распускать надо такую мафию, если у них руководитель капитальный дундук! Ничего не может придумать! Да, это я про себя говорю!
Братья Белой Руки смотрели на своего предводителя и молчали. Остановить Арину было невозможно.
– Мыльченко надо отбить. Но вот на самом деле что делать и где его искать – я НЕ ЗНАЮ! А так нельзя. Я хочу что-то делать, я должна, я не могу… Эх! – Арина резко повернулась
Это была уже другая девочка. Она больше не выглядела обиженной и растерянной, как несколько секунд назад. Лицо Арины светилось твердой решимостью, точно лицо молодого индейского вождя перед важным сражением.
– Мыльченко будет найден и отбит у этих гадов. Раз я начала всю эту историю с мафией… У меня обратной дороги нет. Обещаю, что он будет найден. Вот чем хотите поклянусь. Хотите, земли съем! – с этими словами Арина быстро нагнулась, отколупнула кусок сырой земли, не дав никому опомниться, засунула себе в рот, проглотила и сказала: – Все, вот я и поклялась.
В другое время Витя Рындин дал бы ей по рукам, но сейчас не успел.
– Да-а-а… – протянул он. – Ну что. Придется и нам клясться.
– Мы же мафия. – добавила Редькина. – Мы же с тобой, Арина.
– У нас тоже обратной дороги нет. – Костик ковырнул землю, присматриваясь, не попалось ли ему под руку собачьих какашек, положил землю в рот, тоже проглотил и сказал: – И нечего от нас отделяться, Арина. Найдем Гуманоида, раз искать начали.
Зоя и Витя тоже съели по комочку земли. Арина растрогалась, обняла всех своих троих мафиозных братьев и тут же предложила идти караулить Антошу у подъезда его дома. Вдруг эксплуататоры поведут его маму проведать, переодеться, помыться?
До поздней ночи проторчала мафия в Антошином дворе, прячась в самых неудобных местах. Ни Антон, ни кто-либо из знакомых во дворе не появился.
Потому что Антошины похитители были не менее хитры. Они приводили поэта домой тогда, когда в школе шли уроки, предварительно проверив, не поджидает ли у подъезда кто-нибудь из его одноклассников.
– Ничего, – спокойно сказала Арина Балованцева, когда мафия решила расходиться по домам. – Отрицательный результат – это тоже результат. Завтра мы начнем все сначала. Держись там, Антошка!
Глава VI
Остался один лишь кафтан…
Плененный поэт Антон Мыльченко сидел над листом бумаги и предавался грусти. На второй день своего заточения он решил предпринять попытку побега. Антон ползком вылез из своей темницы и попытался добраться до входной двери, открыть замки и дать деру. Но его быстро обнаружили, дали по голове, потом тут же еще раз прославили, расхвалив до небес его необыкновенные таланты. Антоша изобразил, что поверил, покорился и как будто сдался.
Но он был твердо уверен, что мафия не сдается. Поэтому при первой же возможности потребовал позвонить по телефону, заявив, что звонит домой. Позвонить ему разрешили. Он мгновенно набрал Аринин
– Он не тот номер набрал, не свой домашний! – бросил трубку на рычаг.
Жека нажал кнопку повтора набора номера – и это подтвердило Антошин обман. К тому же было слышно, что на том конце провода сработал определитель.
– Ты куда хотел позвонить? – грозно спросил у Антоши Жека.
– П-просто так… – пробормотал Антоша.
– Ты нас рассекретить хотел? – Жека и Толик наступали на бедного поэта. – Ты кому-то из своего класса позвонить пытался, да?
– Нет, нет!
– Они же теперь могут нас по номеру вычислить, если начнут проверять по номеру, который определился!
– Говори, кому звонил?!
Но Антоша показал себя героем – он отпирался, как мог. И ничего не сказал. Пробормотал только, что хотел посоветоваться по поводу рифм. И тут же проявил хитрость: подсунул ребятам листки с тем, что он успел насочинять.
– Чего советоваться – мы сами посмотрим! – обрадовались эксплуататоры, которые потеряли бдительность, кинувшись читать текст своей будущей пьесы.
Остались они довольны или нет, Антоша не понял. Во всяком случае ему дали еще бумаги и ручек, но заявили, что теперь будут водить его звонить домой из совершенно нейтрального и безопасного места.
И Антоша, оставшись один на один с писчебумажными принадлежностями, приуныл. Приуныл так, что почувствовал себя настоящим пленником. Пленником гордым, но скорбным. Который ждет освобождения, не сдается и… пишет стихи. Строчки и образы заметались в его голове, рифмы стали склеиваться одна с другой… Антон Мыльченко сам не заметил, как вошел в раж.
Вскоре похитители уже репетировали созданную им первую картину драматического произведения. Приток вкусных продуктов увеличился, на Антошу все смотрели с большим почитанием, но Жека не давал никому много с ним общаться – чтоб не мешали творцу сочинять будущий шедевр.
А помощь от братьев по мафии все не шла…
Мафия металась, поспевая везде. Чтобы не вызывать особых подозрений, Костика Шибая тоже привлекли к постановке оперетты. Он помогал клеить из бумаги единственную декорацию – здоровенную дверь. Параллельно этому, как и остальные члены мафии, он носился по школе, подглядывая за репетициями других. Зоя Редькина тоже то и дело срывалась и бежала следить, бросая хор и кордебалет, которые теперь все больше ее слушались – ведь именно Зоя придумала все стихи песен и слова персонажей.
А когда Арину осенила новая мысль, в которой, впрочем, не было ничего оригинального, Братство Белой Руки, убежав с репетиции, собралось под центральной лестницей школы.
– Мы с вами все это время тормозили и делали все не так, – начала Арина. – Искать нужно совсем в других местах.
– В каких? – удивился Витя.
– Я только сейчас поняла – раз Антошку где-то кладут спать, где-то его кормят, это что значит? Что в школе его быть просто не может! Они его у кого-то дома держат!