МАГ 7 (возвращение)
Шрифт:
— Парни, те, кто остались, приглядят за тобой, красотка. Да, Генс остается, он не разведчик, будет тебе с кем поболтать, — подкалываю ее, зная, что командир взвода Гвардии является ее основным собеседником и они как-то сильно сдружились.
Грита надувается еще сильнее, но, продемонстрированная ей на моей ладони стопка из пяти золотых мгновенно возвращает на милое лицо всю радость солнечного дня:
— Это, все мне?
Я улыбаюсь, деньги пропадают с ладони, и милая исчезает в своей комнате, вспомнив, что так
Я, пока, залезаю в тайник, долго выбираю самое скромное украшение, которое я тогда купил в Теруме за шестьдесят местных золотых, потом второе, немного дороже, еще несколько отдельных элементов от других, из башен магов, и направляюсь на одну из площадей, которая так и называется — Золотая, где, в хорошо укрепленных лавках с охраной сидят ювелирных дел мастера.
Стоящие безумных денег украшения из башен на Севере я пока придержу, попробую наладить рабочие отношения с достойными мастерами, проверить их на честность и порядочность.
В Асторе есть традиция, мастеров одного вида деятельности размещать рядом друг с другом, чтобы покупатели не оббегали весь город, сбивая ноги, могли в одном месте познакомиться со всем ассортиментом и, самое главное, ценами. И, купцам приходится договариваться между собой, чтобы одну цену держать и не гадить друг другу.
Астрийские купцы, правда, сами держатся рядом, тоже не мешая торговать друг другу, поодаль от них торговцы из Бейств, так же держащиеся кучно.
Захожу в первую присмотренную лавку, где хозяином улыбчивый пожилой мужчина и показываю украшение.
— Что хотите за него? — похоже, что купец сразу разобрался со стоимостью вещицы.
— Я так понимаю, что, сразу за деньги — одна цена, а, если на продажу — другая?
— В, общем то, да, — любезно отвечает он мне, — Это украшение я возьму за двенадцать тайлеров сразу. Если продавать, то получится, примерно, пятнадцать.
— Ага, четверть себе забираете?
— Да, такая у нас ставка. Больше никто не даст, сразу говорю, — подтверждает он и я решаю не бегать по другим лавкам пока, не светиться с золотом.
— А, вот за это? — я выкладываю украшение, за которое, насколько я помню, отдал под девяносто терумских золотых, то есть, примерно, около тридцати местных.
Быстро осмотрев его, купец оглашает цену в двадцать и двадцать четыре тайлера, если, оставить под реализацию.
Подумав, я оставляю под реализацию сатумское золото и получаю расписку с указанием цены и личной печатью ювелира. Немного мнусь, прикидывая, светить ли камни из башен и решаю отложить это дело на потом, когда вернусь и проверю, как со мной рассчитаются.
Спешки особой нет, денег достаточно, тем более, скоро выдадим первую сотню арбалетов и через осьмицу привезут тетиву из Бейств, которую
Мелькают, иногда, опасения, что можно и не вернуться из Сатума, если все пойдет плохо. Если мы столкнемся с местными дворянами, серьезными бойцами?
Ситуация вполне вероятная, да что говорить, если любой дворянин заметит таких суровых мужиков на своей земле, пусть они просто мимо проезжают, он, обязательно, прицепится к нам и поймет, что четверо крепких парней нагло не отвечают на его вопросы, а, один, едва-едва понимает речь.
Мы могли бы прикинуться бандитами из соседних земель, вот, только, с языком серьезная проблема.
Ладно, если он будет с парой охранников, а, если с ним окажется пара десятков воинов?
Что тогда делать, умирать, рассчитывая возродиться в Храме или использовать магию, на глазах у всей разведки?
Возвращаться одному мне — чревато, только и спасать всех — значит, довериться своим спутникам.
Трудно ответить на такой вопрос сразу, придется действовать по обстоятельствам.
Глава 31 ПОСЛЕДНИЕ ХЛОПОТЫ
Через четыре дня меня нашел за обедом Учитель и, по его возбужденному виду, я понял, что время пришло.
— Добрый день, Грита. Приятного аппетита. Ольг, можно тебя?
Мы отошли в сторонку и Гинс объявил, что выходим на день раньше, то есть, уже завтра.
Почему, да кто его знает, начальство так решило.
Учителю то все за счастье, быстрее до сестры добраться, а мне такие фортели не нравятся на уровне спинного мозга, начинается знакомое дело, иди — туда, тащи — сюда.
Начинается, как всегда, непонятная движуха и лишняя нервотрепка, лишь бы начальству себя как-то проявить. Ведь, решено же выходить послезавтра, нет, уперлось кому-то проявить инициативу из вышестоящих дуболомов. Спроси его, почему на день раньше, так и ответить, и обосновать ничего не смогут.
Давненько я не ходил строем и сразу почувствовал, что это такое, быть подневольным человеком, от которого ничего не зависит и всем на него наплевать с высокой колокольни.
— Выходим рано утром, сбор около казармы в шесть часов утра.
Ну, все, как я и думал.
— Чего так рано, все равно в трактире будем ночевать? — недоумеваю я.
— Начальство хочет, чтобы мы за день до стоянки Гильдии дошли, — объясняет Гинс.
— А больше оно ничего не хочет, начальство это? — начинаю злиться я, пройти до Сторожки — двадцать восемь километров и до стоянки еще километров двадцать пять, по лесу и с подъемом вверх.
Учитель только пожимает руками, он про такие вещи и не думает, готов даже бежать в горы.
— Так, подожди. Какое дошли? Нам, что, подводу не собираются давать? — доходит до меня смысл слов Учителя.